Вечная ночь

— Катюня, ты поставила ему градусник? — Оля старалась говорить спокойно, но еле сдерживалась.

Так сложилось в её семье, вернее, она сама так все сложила, что дети и муж считали её своей собственностью. Полтора года всем было удобно, что мама сравнительно рано возвращается с работы, не так сильно устаёт, не сидит ночами на кухне за компьютером. Сейчас ничего ещё не произошло, а Андрюха уже заболел, и Катя злится, чуть не плачет.

— У меня съёмка на телевидении, — произнесла Оля самым жёстким тоном, на какой была способна, — программа «Тайна следствия». Сегодня съёмка, завтра эфир. Тебе, Катюня, придётся заварить для Андрюхи липу с ромашкой, а для себя ты можешь пожарить картошки или возьми пельмени в морозилке. Все, мне надо собираться. Позвони, пожалуйста, когда измеришь ему температуру.

— Так я и знала! — выкрикнула Катя. — Между прочим, пельмени кончились, а картошка вся проросла! И у меня, кажется, тоже температура. Голова раскалывается и тело ломит!

— Есть макароны и гречка. Катя, успокойся сейчас же. Прекрати. Убили ещё одну девочку. Ты понимаешь это или нет?

— Убийствами занимается милиция и прокуратура. При чём здесь ты?

— Все, я сказала, успокойся.

— Это ты успокойся, мамочка! Ты нас вообще не любишь, ни капельки!

В трубке послышались частые гудки. Оля захлопнула телефон.

Из окна ординаторской видны были ворота. Возле будки охранника стоял синий «микрик» с эмблемой телеканала. Оставалось всего пятнадцать минут, чтобы высушить волосы и одеться.

Глава пятнадцатая

— Я вспомнила про пустышку, — произнёс хриплый незнакомый женский голос.

Соловьёв не сразу понял, кто говорит. Физкультурница Майя была так возбуждена, что забыла представиться.

— Не знаю, насколько это важно, но я вспомнила. Пустышка Никиткина. Никитка — сводный брат Жени. Ему четыре месяца. Женя его очень любит… то есть любила. Иногда гуляла с ним. Положила соску в карман и с тех пор таскала, все забывала отдать. Слушайте, может, я не вовремя? Вы сказали, если что-нибудь вспомню, звонить в любое время.

— Да, спасибо. Как Нина?

— Напилась и спит. Я не знаю, хорошо это или плохо. У неё были серьёзные проблемы с алкоголем, она лечилась два года назад. И до последнего времени держалась.

— А сейчас сорвалась, — пробормотал Соловьёв и, прижимая трубку к плечу, насыпал в чашку растворимый кофе, сахар.

— Сорвалась. Это вполне понятно. Не представляю, как она будет жить дальше. Она ведь совершенно одна. Знаете, я догадываюсь, откуда у Жени столько денег. Не хотела говорить, во-первых, при Нине, во-вторых, я тогда ещё не до конца осознала, что девочки больше нет.

— Да. Я вас слушаю.

— Женя лет с двенадцати встречалась со взрослыми мужчинами. И они платили ей.

— Откуда вам это известно? — Соловьёв чуть не расплескал кофе, пока нёс чашку к столу.

— Неважно. Это к делу не относится. Но я знаю точно.

— И всё-таки, откуда? — спросил Соловьёв. — Поймите, то, что вы сказали, — очень важно. Я должен знать, насколько достоверна эта информация.

Майя вдруг перешла на шёпот.

— Я сейчас, по телефону, не могу. Но информация точная. Возможно, кто-то из них её и убил. А устроила это все Маринка.

— Кто, простите?

— Ну последняя жена Качалова. Вы её видели?

— Да.

— Значит, уже имели счастье. Она небось сокрушалась, жалела Женечку. Учтите, все это гнусное лицемерие. Я не удивлюсь, если окажется, что она напрямую причастна.

— К чему?

— К убийству, вот к чему! Женечка была для неё, как кость в горле. Если кому и выгодно, чтобы девочки не стало, так только ей, этой проклятой стерве! Ой, не могу больше говорить. Нина встала, идёт сюда. Учтите, она ничего не знает!

— Подождите, Майя, вы завтра утром можете подъехать ко мне в управление?

— Нет.

— Почему?

— Мне к восьми утра на работу. Я не могу опаздывать. Только устроилась. У меня сейчас испытательный срок.

— Но у вас будет повестка, официальный документ.

Рядом пьяный голос простонал:

— Майка! Где ты, твою мать?! С кем ты там треплешься? Давай выпьем, блин, ну, Майка! У нас что, коньяк кончился, на хрен?

— Сейчас, Нинок, сейчас иду, солнце моё! — крикнула в ответ Майя и зашептала в трубку: — Слушайте, давайте сделаем так. Она заснёт часа через два, я выйду, а вы подъедете к девяти. Это не поздно? Мы поговорим или в машине у вас, или в кафе зайдём. Хорошо?

* * *

Всё та же ночь, но уже светает. Очень холодно. Время как будто остановилось.