104  

– В издательстве «Марко».

– Я больше не ношу туда рукописи!

– Знаю, – кивнула Анастасия. – Но когда Олеся Константиновна еще служила в «Марко», вы частенько заглядывали к ней в кабинет. Так?

– Ну да, – согласилась я, – Олеся же мой бессменный редактор.

– Чтобы попасть в ее кабинет, надо пройти через просторный зал, в котором сидят другие сотрудники, – продолжала Ася, – слева у окна мой стол. Неужели забыли? Вы в отличие от большинства авторов всегда стучали в дверь, потом заглядывали, спрашивали: «Можно?» – и лишь затем входили, не забыв сказать: «Здравствуйте, девочки!»

Я заморгала, Ася села на диван.

– Я хорошо знаю, что вы в своих детективах любите описывать реальные ситуации. И, похоже, в вашем случае это не пиар-ход, придуманный издателем. На обложке книг часто сообщают: «Автор рассказывает одну лишь правду», но это, простите за каламбур, ложь. О вас же по «Марко» ходили легенды. Женщина-катастрофа! Сотрудники издательства рассказывали о вас невероятные истории. Кое-кто откровенно посмеивался, но большая часть людей испытывала к вам расположение. Не за детективы. Они, если честно, самые обычные, добротно написанные, ничего выдающегося. Вас уважали за характер. Мало кто в наше время кинется помогать другому человеку, а вы всегда бежали по первому зову. И, собственно говоря, именно вы подтолкнули меня к активным действиям. Из-за вас и закрутилась вся эта история.

– Из-за меня?

– Ну да, – подтвердила Ася. – Один раз вы пришли сдавать рукопись, я посмотрела на вас и подумала: «Если Арина Виолова ничего не боится, то чего же Настя Рогова до сих пор мучается бессонницей из-за Розы? Надо вытащить правду на свет божий. Хоть и много лет прошло со дня убийства Розки, но преступник избежал наказания, душа моей подруги не может успокоиться». Я потратила много времени и сил, откапывая скелеты, а теперь, узнав истину, нахожусь в растерянности: что с ней делать? И тут вы!

Ася перевела дух, потом продолжила:

– Сейчас я расскажу вам удивительную историю… Пообещайте, что опишете ее в книге с подлинными фамилиями. Убийцу наказать не получится, он уже умер, но хоть правду о нем надо сказать. Не зря нас господь столкнул! В этом мире ничего не происходит случайно!

Глава 32

Ася Рогова и Роза Малова познакомились на первом курсе, сразу после поступления в институт, и, как часто случается в молодости, моментально подружились. У девушек было много общего, они обе воспитывались одинокими мамами, жили не слишком обеспеченно и были зубрилами. Ни Ася, ни Роза не пропускали лекций и не участвовали в студенческих вечеринках, девочки не любили выпивку, а местные мальчики казались им идиотами. Сами понимаете, учись Роза или Ася одна на факультете, им светила бы судьба изгоев. Ну как относятся студенты к человеку, который в аудитории садится на первый ряд, старательно конспектирует речь лектора, смотрит ему в рот, на каждый его вопрос тянет вверх руку, а после занятий несется в библиотеку? Да еще не пьет, не курит, не любит танцульки. Но Роза с Асей постоянно ходили парой, и к ним не привязывались, однокурсники лишь посмеивались:

– Наши синие колготки сделаны на одной фабрике.

Но, несмотря на удивительную похожесть, у девушек имелось одно кардинальное различие. Ася, получив в школе золотую медаль, абсолютно не знала, кем хочет быть, и ее мама, Ирина Олеговна, решила: пусть девочка получит высшее образование, станет, например, биологом. Интересная же наука. А не понравится Асеньке изучать живую природу, выберет себе другое занятие, ведь самое главное – иметь диплом о высшем образовании. В конце концов, дипломированного сотрудника везде примут с распростертыми объятиями.

Ася согласилась с аргументами матери и легко преодолела вступительные испытания. Роговой было все равно: биология, так биология, если мамуля хочет, дочка постарается. И Ася начала учиться в институте, как в школе, имея в зачетке только «отлично».

А вот Роза сознательно выбрала профессию. Ее прадед Терентий, дед Афанасий и мать Лидия занимались птицами. Династия Маловых была хорошо известна в научном мире. Роза росла в доме, где на книжных полках стояли шеренги томов, написанных ее родственниками-профессорами. Ясное дело, девочка не мыслила для себя никакого иного занятия, кроме орнитологии.

Отучившись пять лет, и Роза, и Ася поступили в аспирантуру. Несмотря на то что Малова была, так сказать, из своих (ее мать преподавала на кафедре орнитологии), ни у кого в вузе не повернулся язык назвать девушку «блатной». У нее тоже за годы обучения не было в зачетке ни одной «четверки», только «отлично», а дипломная работа Розы оценивалась как почти готовая кандидатская диссертация.

  104  
×
×