– А, так вы, наверное, про ее бабку слышали, – неожиданно заулыбалась Олеся. – Жанку в ее честь назвали. Прикольная старушка, как начнет про свою жизнь рассказывать, заслушаешься! Не то что моя мать, у той ну ничего интересного: в школе отучилась, замуж выскочила, меня родила – и ку-ку, помирать скоро. А у Жанкиной бабки прямо кино! У ней муж был Феликс… Его убили и ограбили… Унесли огромную ценность – попугая. Дорогого! Бандиты знали, что у Феликса статуэтка будет. В поезде напали!
Я схватила Олесю за руку.
– Адрес Бирк знаешь?
– Конечно.
– Говори!
– Улица Ленина, дом пять.
– В Москве есть такая улица? Я думала, остался лишь Ленинский проспект, – изумилась я.
– Бирк живет в Палашовке, – уточнила Олеся. – Туда надо ехать на маршрутке. Это городок, где наша клиника находится. Но можно и пешком, напрямик через лес.
– У Жанны есть телефон?
– Конечно, – снисходительно кивнула Филимонова, – у каждой уважающей себя девушки есть мобильный в сумке.
– Сделай одолжение, позвони ей и предупреди о моем приезде.
– Нашлась хитрая! Стану я на вас деньги тратить!
– Да, конечно, ты права. Скажи номер, с моего аппарата звякнем.
– Ну ладно, – после некоторого колебания согласилась Олеся.
Я вытащила из кармана сотовый и удивилась:
– Отключился!
– Так нажмите на кнопочку сверху. У меня похожий был, – авторитетно заметила Филимонова, – неплохая моделька, но дешевая. Моя круче! Во, глядите, самый последний вариант. Офигенных бабок стоит! Мне все девки завидуют, круче ни у кого нет!
Я пропустила хвастливые речи девчонки мимо ушей.
– Почему аппарат не включается?
– Батарейка села, – подсказала Олеся.
– Точно! Давно не заряжала телефон. Послушай, позвони по своему мобильному, а я оплачу расход.
– Тысяча рублей, – не растерялась будущий кардиохирург.
– Что за тариф такой?
– Не хотите, не надо.
– Ну ладно, я согласна.
– Сначала бабки!
Кипя от негодования, я открыла кошелек, выхватила из него купюру и только тут увидела трубку, которой хвасталась Олеся. Аппарат выглядел вызывающе дорого: корпус не пластиковый, а обтянутый красной кожей, заднюю панель украшали стразы, кнопки походили на леденцы.
– Прикольная штучка, – пробормотала я. – Сколько стоит?
– А не знаю, – кокетливо дернула плечиком Олеся. – Это подарок.
– Кто же потратил такую уйму денег?
Филимонова загадочно усмехнулась.
– Познакомилась с парнем, он и отвалил.
– Повезло подцепить олигарха?
Олеся выпятила вперед хилую грудь.
– Я красавица!
– Верю.
– Умею себя подать в выгодном свете.
– Отлично!
– Кирилл сразу влюбился.
– Его зовут Кириллом?
– Ага.
– И как с ним связаться?
– Зачем?
– Дай мне номер телефона щедрого кавалера!
– Чего привязались? Отстаньте! Вот Жанке я звякну, раз договорились, не подведу.
– Олеся, – сказала я, – присвоение принадлежащей другому человеку вещи называется воровство!
– Вы о чем? – сделала шаг назад девчонка.
– Я близкая подруга Даны Гарибальди и вижу у тебя в руках ее мобильный.
– Ни фига подобного! – нервно воскликнула Филимонова.
– Дорогая, лучше не спорь. Смотри, вот тут крепилась цепочка, которую оторвали, когда брали телефон. Сильно сомневаюсь, что кто-то из твоих одногодков способен приобрести столь дорогую вещь, тем более подарить ее. А если все же ты не врешь… То в комплекте с аппаратом непременно идет особая зарядка, она тоже покрыта красной кожей и усеяна блестящими камушками. Можешь ее предъявить? Нет? А у Гарибальди она осталась и имеет тот же номер, что и телефон. Простое сравнение цифр сразу прояснит дело. И тогда ты беседой с Грибковым не отделаешься! Нехорошо сажать труп в кровати, надевать ему на нос очки и включать телик. Но мелкое хулиганство сошло тебе с рук, а вот с телефоном будет сложнее. Это уже воровство. И, учитывая стоимость мобильного, в особо крупном размере. Пара лет за решеткой навсегда похоронят твою мечту о кардиохирургии!
Олеся заплакала.
– Тетенька, я нечаянно, – сквозь слезы заявила она, изображая первоклашку.
– Давай сядем в тихом месте, – предложила я, – и спокойно побеседуем, без чужих ушей и глаз.
Глава 21
Тихое место нашлось неподалеку. Олеся схватила меня под руку, протащила метров двести вперед и втолкнула в деревянную развалюху, стоявшую почти впритык к покосившейся избушке.