Стриптиз Жар-птицы

Мура кивнула.

– Верно. Только болезнь возраста не различает. Наверное, будем менять городское жилье на Подмосковье – Але нужен свежий воздух. Конечно, зимой можно было бы оставаться в Москве, а на летние месяцы вывозить девочку за город. Денег-то у нас на дачу нет!

– Почему сразу ко мне не пришла? – возмутился ректор. – Столько лет дружим! Алевтина и нам с Антониной как дочь!

– Ты же ей новые легкие не подаришь, – справедливо заметила Мура.

– Ничего не предпринимай с квартирой, – приказал Матвей.

Через десять дней Муру вызвали в местком и вручили ключи от дома в Подмосковье. Матвей, наверное, приложил огромные усилия, чтобы добыть в рекордно короткий срок дачу для семейства Бирк. Более того, вечером того же дня он позвонил Муре и сказал:

– Хотел устроить вас вместе со всеми в Евстигнеевке, но там готового дома не нашлось, одни земельные участки. Подумал, что вы не захотите тратить годы на стройку, поэтому и подсуетился с Палашовкой. Она рядом, в паре километров, думаю, скоро деревни сольются в одну.

– Спасибо! – горячо поблагодарила его Мура. – И от Феликса тоже!

– Ерунда, – засмеялся Матвей. – Я уже объяснял: специально согласился на ректорский пост, чтобы помогать людям…

Рассказчица замолчала.

– Пока все, что вы поведали, характеризует Матвея только с лучшей стороны, – отметила я.

– Это присказка, – мрачно протянула Мура, – сказка впереди.

…Первые годы ректорства Матвей сыпал добрыми делами, а потом начал постепенно требовать от людей благодарности. Мура очень хорошо помнила день, когда Феликс, придя домой, схватился за валокордин.

– Милый, что случилось? – напряглась жена.

– Ученый совет проголосовал за присуждение докторской степени Полине Гореловой, – возмущенно ответил муж.

– Постой-ка… – забормотала Мура. – Она любовница Маркова, чиновника из Министерства просвещения. Как же так? Ты говорил – девица полный ноль.

– Да, – кивнул муж. – И тем не менее она будет доктором наук. В коридоре все над Полиной посмеивались, мол, оказывается, что путь в науку лежит не только через мозг, но через иные, чисто женские органы. Но все проголосовали «за». В урне нашелся лишь один черный шар, мой.

– Невероятно! – подскочила Мура. – Это же девальвирует научное звание, низводит его до уровня плинтуса! Ты не ошибся? Только один голос «против»?

– Да, – буркнул Феликс.

– А Вадим Семенович? – не успокаивалась Мура. – Неужели Прошкин тоже присоединился к большинству?

– Именно так! – подтвердил Бирк.

– Он заболел, – отрезала Мура. – Наверное, у него грипп, он не соображал, что делает.

– Выглядел здоровее прочих, – рассердился Феликс, – даже улыбался.

– И ты к нему не подошел после совета? Не спросил, в чем дело?

Супруг снова взялся за пузырек с лекарством и неохотно признался:

– Я поймал Вадима на лестнице, говорю: «Ты понимаешь, что происходит? Этак скоро пропадет необходимость заниматься наукой и писать труды! Приноси в канцелярию справку со словами: «Сплю с начальником отдела» и получай регалии в зависимости от служебного положения любовника».

– А он что?

– Сначала молчал.

– А ты?

– Я продолжил его стыдить, воскликнул: «Из-за таких, как ты, советская наука превращается в помойку!»

– Ну и?

Феликс выпил вторую порцию капель.

– Прошкин схватил меня за пиджак и зашептал: «Прекрати. Биологии хуже от присутствия Гореловой не станет! Она вполне вменяемая тетка, в исследования не лезет, докторская нужна ей лишь для карьеры». Ну я и не выдержал…

– Ты тоже с Полиной спишь? – взвился Бирк. – Дама у нас общего пользования?

– Идиот! – крякнул Вадим. – Ладно, если хочешь знать, меня Матвей просил. Ему звонили из министерства, а у института крыша течет.

– Не понимаю связи!

– Проще некуда: Горелова становится доктором наук – Колосков получает финансирование на кровлю, – пояснил Вадим. – Я его понял и проголосовал «за». И потом… не мог же я отказать ректору.

– Ага, значит, ты с ним спишь, – глупо пошутил Бирк.

– Кретин, – зашептал коллега, – поосторожней с подобными оскорблениями! Матвей для моей больной мамы лекарство из-за границы привез, бесплатно. Спас старуху! И что теперь? На его маленькую просьбу ответить «нет»? Я в отличие от тебя не принадлежу к семье Джорджано Бруно, особо за чистоту науки не страдаю!