Иногда полезно иметь плохую память

— Замолчи, — глухо отозвался он. — И уйди отсюда. Хотя бы сегодня меня не трогай.

— Хорошо, — вздохнула мать. — Но ты позвонишь ей завтра, слышишь?

Он не ответил, но она была уверена, что он все прекрасно слышал. Елена Александровна поднялась и на цыпочках покинула комнату.

Женя со стоном сел на тахте. Потер руками лицо, да так и застыл, подперев щеки кулаками. Его серые глаза приняли какое-то странное, оцепенелое выражение. «Какая гадость, — прошептал он почти беззвучно. — Какая мерзость… Она сейчас, конечно, не спит. Плачет, наверное. Что она думает обо мне? Я подлец, тряпка… Подлее и гаже, чем она думает. О господи!» Он потянулся за сигаретой. «И ведь я сам, сам открыл окно… Зачем я тогда открыл окно? Мне стало плохо… Да. Надо было просто убегать скорее. Черт, где же я посеял зажигалку? Не помню, не помню… А если там?»

Глава 6

Машина мчалась по ночному проспекту, оранжевому от света фонарей. Движение было не большим, и Сергей Павлович выжимал Максимально дозволенную скорость. Он вел машину автоматически, почти не глядя на дорогу, почти неосознанно отмечая посты милиции, дорожные знаки, машины, идущие на обгон.

"Ну, Стась, ну, придурок! — Сергей Павлович закурил очередную сигарету. — Значит, доченьке своей деньги привез, вот оно что! Как мне этот старый дурень сказал? Приехал, мол, Стась дочку свою внебрачную, давно брошенную, обеспечить. Совесть; видно, заговорила.

Вот почему в квартире у него, кроме мелочи, ничего не было… Придурком был, придурком остался. Зачем он открыл огонь? Испугался, что дверь отпирают? Узнал меня? Да, он выскочил с пистолетом и глянул на меня. И сразу выстрелил. Стрелять где-то научился, говно.

Раньше-то был тише воды ниже травы. У неге и пистолета-то не было никогда. Кто же знал.., А так — зря погиб. Мне всего двадцать две тысячи баксов был должен… Мог бы отдать. Да нет, не отдал бы. Стась долгов платить не любил…"

Машина продолжала мчаться, не сбавляя скорости.

"Так, здесь перекопали… Придется в объезд, Менты. Не хватало мне ментов. Меня никогда, не найдут. Следов я не оставил. Был в перчатках. Узнал меня Стась или нет? Помню, как он тогда эти деньги выпрашивал. "Надо заплатить, меня не выпустят… Я же сидел. Надо заплатить, а я тебе из «золотых» денег отдам…

Деньги у меня в товаре, не могу же я золотое расплатиться. Реализую товар, тогда перед отъездом и расплачусь". Ах, гад! Умотал так, что я и не чухнулся. Потом только до меня до шло… Я к его бабе: «Где Стась?» А она мне: «Я в таком же положении, как вы. Уехал, слова не сказал». Баба-то ничего была… Сколько лет прошло! Восемнадцать лет, только подумать!

Она тогда, после отъезда Стася, и квартирку свою поменяла. Ну да ничего, знаем мы этот адресок, — Сергей Павлович еще раз порадовался, что много лет назад проявил такую предусмотрительность, — узнал я его тогда, записал, и вот теперь он пригодится! Как же, помню, Яузский бульвар…"

Мужчина бросил в окно окурок, — усмехнулся; "Да, хрен бы я узнал о Стаське, если бы он не принялся со старыми друзьями выпивать… Дорвался до Москвы, придурок. Ностальгия его замучила. Думал, забыл я про него.

Нет, миленький, меня и тогда-то никто кинуть не смел, а уж теперь… Я твои бабки из-под земли достану.

Теперь бы только сумму уточнить, но как?

Действительно ли пятьдесят тысяч привез, как мне этот дурак сказал, или меньше? Или больше? Да нет, скорее всего, так и есть, больше он навряд ли смог бы отстегнуть. А вот меньше…

Ну да, стал бы Стась специально из Швеции приезжать с мелочью какой-нибудь! Скорее всего, мне правильно сказали. Что же, сумма кругленькая…"

Сергей Павлович вырулил на проспект.

Брызнул мелкий теплый дождик, тут же высыхающий на прокаленном за день асфальте, но он не освежил воздуха, стало еще более душно. Сергей Павлович немного сбросил скорость, проезжая вдоль ограды старого сквера, поросшего искривленными деревьями. Он вдыхал запах мокрой листвы и земли.

"Поздно. Третий час. Сейчас уже ничего не узнаешь. И вообще, на сегодня хватит расспросов, достаточно я покрутился. Да ведь и не зря! Не ехать же мне на Яузский бульвар, не поднимать их с постели. Интересно, та баба вышла замуж? Надо глянуть, где живут, как живут… Ох, прибрали они денежки… Одна надежда на девчонку. Поприжать ее надо, только осторожно, чтобы крик не подняла… Интересно, Стась ее видел? А деньги отдал, значит.

Бывшенькая его, помню, непростая бабочка была. Горденькая такая. Ох, помню ее! Одна бровка так, другая — этак: "Пойдите вы со своим Стасем, я его знать больше не хочу, дочь моя, а не его, если что не так — не ко мне обращайтесь. Я ему любовницей была, у жены его спрашивайте! Не надо бы с ней встречаться.