Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист

Тема очень тонкая. Папа — профессиональный актер, давно работает. Но на наших взаимоотношениях это не должно было сказываться. Хотя, наверное, присутствовало некое соперничество: тебе хотелось доказать, что ты тоже не лыком шит. У тебя вообще была сильна позиция: я сам по себе. Мне это нравилось. Это был повод надеяться на то, что из тебя выйдет толк. Так и получилось, сынок, ты оправдал мои ожидания. Но все равно я считал, что с волей у тебя было слабовато. Меня это не устраивало. Ты знаешь, что любимое мое слово — «мужик», в самом хорошем смысле, правильном, традиционно русском. На одном из венков, возложенных на твою могилу, было написано: «Андрею Краско от мужиков». И я понял: ты дружил с такими ребятами, для которых это понятие — знамя.

Ты очень любил приезжать в Вартемяки, на мою родину. Тебе нравился дядя Вася — чисто русский такой мужик. А больше всего ты любил моего двоюродного брата Серегу. Оригинальный человек. Помнишь, как ты привез с собой приятеля из театрального института — иностранца из Коста-Рики. Звали его Филиандр. Он очень интересовался русской культурой. Прическа у него была как у Анджелы Дэвис — переплетенные какие-то волосы, да и одет он был странно. Этот парнишка бежал от каких-то преследований в собственной стране, поскольку симпатизировал советскому строю. Удрал в Россию, чтобы учиться здесь на режиссера. Очень способный парень, интересный, неплохо говорил по-русски. Первым делом ты решил познакомить его с дядей Сережей. А тот был непростой. Про него говорили: не поймешь, пошутил Серега или нет. Как только Сергей увидел Филиандра, он сказал: «Это еще что такое?! Откуда такой появился?» Ты засмеялся, потому что хорошо знал дядю Серегу: «Он из Коста-Рики. Ты не бойся, он нормальный». — «Ага, нормальный! Моя коза его увидела — доиться перестала». Кончилось тем, что Филиандр и Серега подружились. Кстати, Филиандр парился в бане и пил водку наравне с русскими мужиками, Сереге эти его качества пришлись по душе. Серега предложил Филиандру остаться жить у него в деревне, помогать колоть дрова… И вот, сынок, уже нет ни Сереги, ни дяди Васи, ни тебя…

Кстати, знаешь ли ты, сынок, историю про то, как дядя Серега воспринимал мою работу? Каждый отпуск я проводил в Вартемяках и первым делом бежал к нему. Привозил с собой закуску — то, что нельзя было купить в сельском магазине, водку. Мы садились на мостике у реки и долго-долго разговаривали, обсуждали кино и театр. Когда Серега впервые увидел меня в каком-то фильме — сыграл кочегара в эпизоде, он спросил: «Ну и чего? И стоило ради этого уходить с флота?» Через год он увидел меня уже в главных ролях в спектаклях: «Ну вот, уже лучше». И только когда я стал более-менее популярным актером ленинградского телевидения, Серега признал мой талант. Он давал очень мудрые советы и делал справедливые замечания. Когда однажды я сказал ему: «Серега, а ведь из тебя мог бы получиться артист лучший, чем я», он зарыдал! Я никогда не видел, чтобы он плакал; даже когда он в детстве упал с велосипеда на спину и повредил ключицу, он только произнес: «Ух ты!» А тут зарыдал… И тогда я понял, что задел его за живое, за самые потаенные струны его души. Оказывается, он действительно мечтал стать артистом. Но ему было лень учиться и тем более уезжать в город. В деревне могли засмеять: что за глупость — ехать в город, чтобы стать артистом. Я, сынок, поначалу тоже никому не говорил о своей мечте.

У французского писателя и философа Дени Дидро есть книга «Парадокс об актере». Одна мысль задела меня еще с институтских времен: актер не должен иметь собственного характера, собственной личной судьбы, потому что сообразно своей профессии он должен воплощать характер и состояние персонажа, созданного драматургом. Автор описывает комплекс свойств, который обязательно выражается действием героя. Поэтому профессия так и называется — «актер», от глагола «действовать». Вот интересно, Андрюша: в то же время эти роли, если они по-настоящему прожиты, оставляют в актере свой след. То есть получается, что (это я уже в полемике с Дидро пришел к такому выводу) актер, чем опытнее, тем больше свойств добавляет в свой характер от сыгранных ролей. И получается, что он не то что не должен иметь своего собственного, личного характера, а, наоборот, приобретает всеобъемлющий характер. И поэтому ему, чем он старше, тем легче работать — его опыт есть некая кладовочка. И как в шутку говорили мхатовцы, «взял с полочки образец характера номер 18 и сыграл. И роль учить не надо». Думаю, в этом есть свой резон. Но при этом человек себя не теряет. Если, конечно, он не уверует в то, что, например, свойства Ивана Грозного — это его собственные свойства, а не приобретенные. В нас столько заложено «зародышей», что это все может разродиться, возрасти! Думаешь, моя флотская юность — потерянное время? Ничего подобного — морское правило: один за всех и все за одного — это чисто театральный закон. Поэтому, Андрюшка, я так сурово относился к тому, что ты срывал репетиции. Конечно, поэтому я мог сказать руководителю театра «Приют комедианта» Виктору Минкову, чтобы он высчитал из твоей зарплаты стоимость аншлага, когда по твоей вине был отменен спектакль. И он высчитал. А потом спросил: «Дядя Ваня, что мне делать? Я не могу рассчитывать на Андрея». — «Не можешь рассчитывать — увольняй!» Я был непреклонен. И когда Геннадий Михайлович Опорков, обожавший тебя театральный режиссер, спросил меня: «Иван, что мне делать с твоим сыном, если он не признает распорядок дня театра?» «Что, ты не знаешь, Гена? Гони!» Иного отношения, сынок, к твоим поступкам у меня быть не могло. Я прекрасно знаю, что такое театр. Ты, между прочим, тоже это знал. Ты ведь знал, что из-за конфликта с художественным руководством театра я не мог себе позволить ни малейшего нарушения дисциплины. У меня ведь и этот «стерженек» еще был, и это правило, эта «пружинка». Потому что люди, с которыми я был в принципиальном конфликте, только и ждали, чтобы я сорвался, чтобы меня прижать. Нет, сынок, это театр. Тут такие вещи не проходят. Но самое главное — не страх должен быть, а понимание того, что такое театр. Раз пошел на службу в театр — служи в нем, как в церкви! Потому что здесь твои и душа, и тело, и разум, и воля, и дух. Все, все там! А в общем-то это достоинство человека.