Микстура от косоглазия

– Неужели вы не искали их?

Майечка вздохнула:

– Ну съездила я сначала к Ане домой, там мама с ее дочкой осталась. Она их бросила, ушла и не вернулась, а у Ксении я в закрытую дверь ткнулась. Она квартиру снимала, тут, неподалеку, в переулке Вольского, за пять минут добежать можно. Ну я и ходила к ней целый месяц, да зря. А потом там другие жильцы появились. Ладно, давай о деле. Вот смотри: Фильчина Наталья, сумасшедшая собачница. Обожает своего пуделя, совсем без разума. Зовет его сыночком, целует, лижет, просто смотреть противно. Значит, ей предсказали, что Рэмик, так зовут придурочного пса, пропадет. Думаем, Наталья за сведения о его нахождении тысячи баксов не пожалеет, она хорошо зарабатывает.

Вот теперь слушай внимательно. Каждый день, в пять вечера, Рэмика выводит гулять лифтерша, полуслепая старая карга. Спускает пса с поводка и стоит возле подъезда. Наташа запрещает выгульщикам отстегивать собаку, требует, чтобы с ней ходили по двору, только сама Фильчина до полуночи на своей фирме вкалывает, а Рэмик без поводка быстрей свои делишки делает, вот бабка его и спускает, неохота ей по двору вышагивать. Ты схватишь пса…

– Он меня укусит!

– Нет, Рэмик очень доброжелателен.

– Он ко мне не пойдет.

– Покажешь конфету – полетит!

– Ладно, предположим, возьму собаку, дальше что?

– Пойдешь по этому адресу, привяжешь Рэмика в сарае, поставишь ему миску с водой, и все.

– Вдруг пес погибнет?

– С какой стати? – удивилась Майя.

– Убежит.

– Глупости, на цепь его посадим.

– Замерзнет.

– В сарае тепло, бросишь кобелю тряпок.

– Кто-нибудь его себе заберет…

– Там вообще никого нет, не волнуйся, да и Наташа сразу приедет за ним.

– И когда надо все проделать?

– В среду.

– Ладно, – для виду кивнула я, – поняла. Собака не ребенок.

– Что ты, – замахала руками Майя, – мы только ерундой занимаемся! Сумочку стырить, ну, собачку увести, а дети – нет. Киднепинг – это серьезно.

На лице Майечки было самое честное выражение, но я не поверила ей. Очень хорошо помню рассказ Алины про балерину, у которой пропал годовалый ребенок, которого потом «нашла» Элиза. Просто Майечка не хочет меня сразу пугать, втягивает в дело постепенно.

ГЛАВА 14

Ночью мне не спалось. Олег мирно храпел на своей половине кровати, я же вся извертелась, без конца переворачивая подушку. Одеяло казалось то излишне жарким, то отвратительно холодным, и еще раздражал звук равномерно капающей воды, доносившийся из кухни.

Измучившись от бессонницы, я встала, прикрутила кран и села у окна, облокотившись на столик.

Значит, Аня Кузовкина и Ксюша Савченко все-таки были знакомы между собой и вместе «трудились» у «гадалки». Интересно, почему у Ксюши оказалась куртка Ани, да еще с ее паспортом? Анечка ушла из дома на секундочку за почтовым переводом именно в этой белой курточке с мехом. Если человек, позарившийся на ее деньги, убил девушку, то как куртка попала к Ксюше? Напрашивались два вывода. Либо Аня не ходила на почту, обманула Елену Тимофеевну, поехала куда-то с Ксенией. Анечка ведь не рассказывала матери, что работает у Элизы, скрывала. То ли не хотела давать маме деньги, то ли понимала, что Елена Тимофеевна, добропорядочная, правильная женщина, никогда не одобрит то, чем занимается ее дочь. И потом, Алина сказала, что они были вместе.

Я встала и уперлась лбом в холодное, отчего-то влажное стекло.

А может, Аня жива? В морге-то лежала Ксюша Савченко, я теперь это хорошо знаю, и что мне прикажете делать?

Внезапно в голове ракетой вспыхнула идея. Господи, как просто! Эля занимается мошенничеством, и не всегда ее задумки выглядят невинно. Одноклассница не сразу введет меня в курс дел, впрочем, кое о чем вообще скорей всего ничего не расскажет. Вполне вероятно, что Аня и Ксюша по указке Эли провернули какое-то гадкое дело, а клиент, не догадавшись об их связи с госпожой Элизой, решил сам разобраться с девочками. Ксюшу он убил, Аню, наверное, тоже, а может, нет… Дело за малым: заглянуть в список клиентов Эли и понять, кто из них рассвирепел до последней степени.

Утро началось с истерического вопля Марины Степановны:

– Владимир Семенович! О, он нашелся! Лаврик! Мой малыш!

Я, заснувшая только в шесть утра, страшно разозлилась, натянула халат и, выйдя на кухню, довольно зло спросила у Вована, меланхолично пившего кофе:

– Чего она так орет?

– Лаврик отыскался.