Микстура от косоглазия

Поняв, что Нюся сейчас уйдет, я ужом скользнула за дверь, спустилась во двор и уставилась на подъезд. Минут через десять на улице появилась девица, но далеко не в том ярком виде, в каком она вбежала в квартиру к Борису. Косметика размазалась по лицу, а глаза и нос были красными. Не обращая на меня никакого внимания, девчонка бросилась на автобусную остановку, я побежала за ней. Через пару минут мы обе благополучно вскочили в подъехавшую маршрутку. Мое место оказалось напротив Нюси, и я стала украдкой разглядывать девчонку.

Нюся, не замечая моего интереса, уставилась в окно, изредка она шмыгала носом. Вид у нее был самый несчастный, глаза смотрели жалобно, а руки, комкавшие платок, нервно тряслись. Нюсеньке явно было не по себе.

– «Хозяйственный», – объявил водитель.

Девушка вскочила и рванула дверь маршрутки. Мы выбрались наружу. Я поежилась, только что, у дома Бориса, было намного теплее. Такое ощущение, что я приехала на самый край Москвы.

Конгломерат блочных зданий остался позади, впереди чернел лес, между голыми деревьями вилась узенькая дорожка, по которой стремглав побежали все пассажиры маршрутки. Нюся неслась в авангарде, я замыкала процессию. Бежать пришлось довольно долго, наконец мы выскочили на небольшую площадь, за которой стояли два длинных, одноэтажных барака. Нюся вошла в левое здание, я за ней.

Абсолютно прямой коридор был заставлен детскими колясками и завешан тазами. Ловко лавируя между препятствиями, Нюся добралась до последней двери, погромыхала замком и исчезла.

Я постояла некоторое время, прижавшись к ободранному экипажу какого-то младенца, потом заколотила кулаком в дверь.

– Щас, погодите, – ответила Нюся и распахнула дверь.

Увидав меня, она удивилась.

– Вам чего?

– Здравствуй, Нюсенька, – сладко улыбнулась я.

– Добрый день, то есть вечер, – ответила негодяйка.

– Не узнаешь?

– Вроде нет.

– Правильно, мы с тобой пока не знакомы.

– Что вам надо? – отступила назад девушка.

– Может, в комнату пригласишь, – лучилась я, – зачем на пороге толковать, ушей тут небось полным-полно, а к ним еще и языки с глазами прилагаются.

– Проходите, – посторонилась Нюся.

Я вошла в маленькую, меньше десяти метров комнату. Узенькая кровать, ободранная тумбочка, гардероб… Свободного пространства в помещении просто не осталось. Все выглядело старым, убогим, обшарпанным. Единственной дорогой вещью был компьютер, стоящий на придвинутом к стене обеденном столе.

Внезапно на меня снизошло вдохновение. Я ткнула пальцем в сторону роскошного плоского монитора.

– Нехорошо, однако!

Нюся уперла руки в бока.

– Чего? Ты, ваще, кто такая? За фигом явилась?

– И грубить нехорошо!

– Не пошла бы ты на… – рявкнула «воспитанная» девушка и с самым решительным видом двинулась в мою сторону.

Я села на единственный колченогий стул и покачала головой. Если начну сейчас ругаться, то мигом заткну за пояс Нюсю. Я выросла рядом с Раисой, а мачеха никогда не стеснялась в выражениях, ее лексикону мог позавидовать любой портовый грузчик. Еще я все детство дралась во дворе с мальчишками. Они не боялись отвесить тумака девчонке, у которой не было ни отца, ни старшего брата. С пяти лет я усвоила простую истину: в потасовке побеждает не сильный, а хитрый и изворотливый, умеющий ударить или ущипнуть в самое незащищенное место. Годам к четырнадцати я настолько преуспела в боях, что подростки стали меня побаиваться. Как-то мы с Олегом начали возиться на ковре, так, в шутку. В какую-то минуту муж попытался использовать физическую силу и прижал меня к полу.

– Сдаешься? – засмеялся он. – Все, полная победа, ты на лопатках.

– Никогда не сдавайся! – азартно выкрикнула я и укусила его за кончик носа.

– С ума сошла! – орал супруг, вскакивая. – Это же не по правилам!

– Прости, милый, – залепетала я, – машинально получилось, чисто рефлекторно.

– Где только ты обучалась подобным приемам, – ворчал муж, трогая укушенный нос, – с ума сойти можно.

Я хотела было ответить сущую правду: «В подворотне, меня там вечно поджидали пацаны, желавшие намылить шею», – но осеклась.

Лучше Олегу не знать в деталях, каким было мое детство. Я рассказала в свое время ему парочку историй и очень хорошо помню, как на лицо супруга наползли сначала ужас, а потом жалость. Я же терпеть не могу, когда меня жалеют.

Теперь понимаете, почему я совершенно не испугалась Нюси, сжимавшей кулаки?