Смягчающие обстоятельства

Элефантов снял трубку.

— Да, у меня, — он мстительно улыбнулся. — Передаю…

Грушевидное лицо Зотова обмякло.

— Сейчас иду… У него не было подходящего, пришлось искать, подбирать, чинить… Да, домой… Нет, больше никуда… Нюсь, а Нюсь…

— Уже положила…

Испуг прошел, и Зотов говорил как ни в чем не бывало.

— Дай мне тот шнур, что я первым смотрел. Раз такая спешка — больше ничего не придумаешь.

Толстяк неуклюже выкатился из комнаты.

— Посмотрите в окно, не пожалеете, — сказал Элефантов.

Мы вместе пронаблюдали, как Зотов выскочил из подъезда, дернулся было к беседке, где забивали «козла», но, влекомый неведомой силой, протрусил мимо, рысцой пересек двор и скрылся за углом.

— Живет и доволен жизнью…

Я почувствовал, что настроение у хозяина испорчено, и не стал спрашивать про устройство к лодочному мотору Громова. В конце концов, сделать это никогда не поздно.

Вечером, как договорились, мы встретились с Ритой. В свое оправдание она сказала, что пошла со мной к Рогальским «для установления контактов», так как Галина обещала помочь ей разменять квартиру.

— Не могу же я вечно жить с родителями! А разъехаться на хороших условиях тяжело. Пообщались для дела, ничего страшного, не понимаю, почему ты вдруг встал на дыбы!

— «Для дела»! Ко мне на правах друга приходил Семен Федотович, просил уладить его неприятности!

— Кстати, Галина мне об этом говорила. Ты можешь что-нибудь сделать?

— Уже сделал. Дал коленом под зад и выбросил из кабинета.

Рита надулась.

— Не исключено, что она так же поступит со мной.

— Может, прикажешь «для дела» влезть в грязные махинации твоих приятелей?

— Галина сказала, что там недоразумение с документами, надо просто объяснить…

— За такое «недоразумение» положено лет десятьпятнадцать. И помогать в этих делишках я никому не намерен. Даже ради твоей квартиры.

— Ладно, не сердись, — Рита взяла меня под руку, плотно прижалась, заглянула в лицо. — Я же не знала, что это так серьезно. Больше никогда не обращусь с подобными просьбами, обещаю.

— И вообще держись подальше от этой публики. Их взаимные услуги, встречные уступки засасывают, как болото. Дашь палец — руку откусят.

— Хорошо, милый, — кротко согласилась она.

Мы гуляли по набережной, поужинали в крохотном кафе у самой воды, потом поехали ко мне — родители были в отпуске.

И все же в наших отношениях что-то изменилось. Но что?

Обдумывать это мне было некогда, потому что перипетии расследуемого дела вытесняли из головы все остальное.

— Значит, ты его подозреваешь? — спросил Зайцев, рассматривая чертеж глушителя.

— Прямых данных по-прежнему нет, но… Чувствую, что он как-то причастен к этому выстрелу. Может быть, не в качестве главной фигуры, но все-таки…

— Почему не главной?

— Нет мотива. Просто так положительный человек, научный сотрудник, автор изобретений, статей и т.д., и т.п., не станет лезть на башенный кран и палить в сослуживицу из винтовки с самодельным глушителем. Не станет, и все тут!

— Это верно.

Следователь раскрыл картонную папку, перелистнул несколько страниц.

— Давай твои протоколы — подошью в дело, — скучным голосом сказал он.

И невыразительно продолжил:

— Ты знаешь, что у него произошло с женой? Нет? А я узнал. Влюбился он внезапно! Горячая любовь, безумная страсть — настолько, что решился бросить семью! А от сильных чувств к поступкам из ряда вон выходящим — один шаг!

— Даже к покушению на убийство? Трудно поверить. Не тот человек!

— Кстати, многие допрошенные отмечают, что он сильно изменился в последнее время. Очень сильно.

Зайцев опять полистал дело, нашел нужный лист, с расстановкой прочел:

— Элефантова трудно узнать, иногда создается впечатление, что он превратился в другого человека.

Следователь захлопнул папку.

— Вот в каком направлении нам придется работать. Почему он так изменился, чем вызвано происшедшее с ним превращение?

И самое главное: на что способен новый, изменившийся Элефантов?

Глава четырнадцатая

ПРЕВРАЩЕНИЕ

После близости с Марией все изменилось. Исчез сгибающий в три погибели гнет, стало легко дышать, жизнь снова наполнилась смыслом. Элефантов расправил плечи, ощущая, что к нему вернулась былая энергичность и уверенность в себе. За неделю он разобрал гору накопившихся бумаг: возвращенные на доработку статьи, отклоненная заявка на изобретение, черновики неоконченных работ, беглые заметки по проведенным опытам. Еще недавно ему казалось, что справиться со всем этим будет невозможно и за полгода.