…Что касается старшего инспектора уголовного розыска капитана милиции Тихонова С. П., Инспекция считает его поведение в ходе следствия вполне этичным и никоим образом не порочащим чести и достоинства офицера.
Принимая во внимание вышеизложенное, учитывая безупречную репутацию тов. Тихонова С. П., а также отсутствие необходимой причинной связи между его действиями и самоубийством гр-на Иконникова П. П., исходя, вместе с тем, из служебных интересов, Инспекция приходит к выводу о нецелесообразности отстранения старшего инспектора уголовного розыска капитана милиции Тихонова Станислава Павловича от дальнейшей работы по делу…
Начальник Инспекции по личному составу полковник Матюшин…
Мельник вошел в кабинет, остро, цепко огляделся, косолапо шагнул к столу, не дожидаясь приглашения, сел. Стянул с головы меховую ушанку, провел крепкой ладонью по шишковатой лысине и вместо приветствия сказал:
— От труда от лишнего избавил парикмахеров ваших.
— Вы бы еще меня от труда от лишнего избавили, и все стало бы прекрасно, — сказал ему я.
Он расстегнул крашеный черный полушубок, засмеялся:
— А что — тебя? Тебя я сразу освободил, все на себя взял, а ты, вишь какой — несогласный. Вот ищи теперя запрошлый снег.
— А что, нового ничего не надумали, Степан Андреевич?
— Так я ведь допрежь разговора думаю. Чего удумал — все сказал.
— Ага, прекрасно, — я встал, походил по кабинету, потом спросил: — С предъявленным обвинением вы согласились, Степан Андреевич?
— Частично, — ухмыльнулся Мельник. — Один я все это сделал, не было со мной никаких людей.
— Значит, и скрипку вы тоже взяли?
— Чего ты пристал ко мне с этой скрипкой? На кой она мне сдалась? Там добра вагоном не вывезти, а ты — скрипку! Все, окромя магнитофона, вы у меня нашли. За него выплачу. Чай, не безрукий, меня работой не напугаешь, я и в заключении деньгу зашибу.
— Но скрипки-то нет?
— Далась тебе эта скрипка! — с досадой сказал Мельник. — Ну, если без нее никак нельзя, запиши на меня… Их в магазине на Неглинной сто штук висит, цена — червонец!
— Червонец, говорите? — переспросил я. — Ну-ну… Расскажите тогда еще раз, как все это дело получилось.
— Да чего там снова рассказывать? «Наколол» я эту хату, присмотрелся к ней, значит, дождался, пока все уехали, пошел и взял.
— Так и записывать в протокол?
— А чего там? Валяй.
— И что скрипку вы взяли, тоже писать?
— Пиши. Подумаешь…
Я записал его слова в протокол, протянул бланк:
— Распишитесь, что ответы правильно записаны.
Мельник вынул из кармана круглые старые очки в проволочной оправе, не спеша надел, внимательно, шевеля узкими губами, прочитал протокол, твердой негнущейся рукой поставил подпись. Отдал мне бланк и озабоченно спросил:
— Вопрос у меня к тебе серьезный будет, гражданин…
— Слушаю.
— Когда обыск у меня делали, добро искали, то весь дом мне искорежили — полы подняли, стенки пробили, обои оторвали. Считай, полтыщи на ремонт уйдет. Так это за чей счет? Оплатит милиция или проси у господа бога?
Я откинулся на ступе и внимательно посмотрел на него:
— Как вы с господом богом разойдетесь — я не знаю. А милиция платить не будет, это точно.
Мельник снял очки и удивленно развел руками:
— Вот те на! А кто же мне убыток покроет?
Сам того не ожидая, Мельник навел меня на правильный путь. Я пожал плечами и беззаботно сказал:
— Не знаю. Поселковый Совет, может быть, выделит средства. Да и рабсилу предоставит…
Мельник подозрительно блеснул глазами, недоверчиво протянул:
— Поссовет? Как же, у них допросишься. Да и баба моя там одна за этими архаровцами не уследит…
Я вложил бланк допроса в папку, закрыл ее и бросил в ящик стола.
— Да вы не беспокойтесь, Степан Андреевич. Мы вас от забот по дому освободим, наверное.
— Это как еще?
— Обыкновенно. Я, конечно, не суд, но думаю, что дом ваш конфискуют. Хороший дом-то, с садом. А? Там для ребятишек дача — первый сорт будет!
— То есть почему это? — сразу севшим голосом спросил Мельник, и впервые с момента нашего знакомства я увидел в его глазах серый налет страха. — Почему конфискуют? По моей статье нельзя конфискацию…
— Можно, — ответил я твердо. — Вы ведь еще и статьи своей толком не знаете. Придется мне провести некоторую разъяснительную работу.