Филе из Золотого Петушка

Я машинально съела кусочек, потом второй, третий…

– Понравилось? – обрадовалась девочка.

– Ну, вкусно.

– Возьмите на ужин упаковку.

– Да у меня есть котлеты.

– Сунете в холодильник, пригодится.

Девушка была мила, «Золотой петушок» показался свежим, и я решила не огорчать студентку, зарабатывавшую на рекламе. Наверное, ей платят процент от выручки.

– И стоит недорого, – выдвинула конечный аргумент промоутер, – всего шестьдесят девять рублей килограмм. Вон немецкий аналог лежит по сто сорок.

– Давайте филе грудки, – решилась я, – хоть и не люблю продукты в панировке, но один раз-то можно.

– Потом еще придете, хотите совет?

– Ну?

– Смотрите не перепутайте, мы называемся «Золотой петушок».

– Поняла уже.

– А еще есть «Бодрая курица», ее не берите, там одна химия.

Я улыбнулась, курица – она и есть курица, две ноги, крылья и спинка. Хотя справедливости ради следует заметить, что наши цыплята нравятся мне намного больше, чем холестериновые окорочка, прибывающие из Америки.

Дома я незамедлительно бросила маленькие кусочки на сковородку. Пришлось признать, девушка не обманула, ужин приготовился через десять минут.

Крайне обрадованная тем, что мне не придется припасть к плите на целый час, я пошла в ванную, умылась, натянула уютный халатик, вернулась на кухню и обнаружила там пустую сковородку и весьма довольного Ленинида.

– Вкусно ты, доча, готовить стала, – одобрил папенька, щурясь, словно греющийся на солнце сытый кот.

– Ты съел наш ужин, – налетела я на Ленинида, – никому не оставил.

– Да? – изумился папенька. – Прям не заметил. Ам, ам, и готово. А чего там есть-то? Само проскочило!

Я уставилась на крошки панировки, сиротливо маячившие на тарелке. Да, похоже, у «Золотого петушка» есть один изъян: его изделия слишком вкусные и потому станут моментально исчезать.

Теперь вопрос: окажись Ленинид в супермаркете, стал бы он пробовать «рекламные кусочки»?

Конечно же, нет, и никогда бы не узнал про «Золотого петушка».

Ей-богу, мужчины из-за своей глупой упертости и нежелания узнать новое многое теряют!..

– Вон черпак, – сказал Сеня и тоже заглянул в шкаф.

– Осторожней, – предостерегла я, – не опирайтесь на полку, она еле висит, там крепление расшаталось.

– Ну бабы, – пропыхтел Сеня, всем своим немалым весом наваливаясь на полку, – им бы только над людьми верховодить! Лучше бы бардак тут разобрали, черт ногу сломит! Банки, пакетики, склянки, где щипцы, а?

– Ты полез туда, где мы храним бакалею, – начала было я, но Ленинид мгновенно перебил меня:

– А, вот, нашел!

Поднявшись на цыпочки, папашка оперся о Сеню и протянул руку в глубь шкафчика, и в ту же секунду тот с оглушительным грохотом рухнул вниз.

Сеня заорал, я завизжала, два незнакомых мужика, спокойно ожидавшие, когда хозяева разберутся с креветками, вскочили на ноги. Из коридора послышался топот, и в кухню в сопровождении хихикающих подружек влетела Кристя.

– Папа, – заорала она, – ты жив?

– Вроде, – прокряхтел засыпанный с ног до головы мукой и сахаром Сеня.

Примчавшаяся на крик Томочка сунула мне пускающего пузыри Никитку и бросилась к Лениниду.

– Господи, его задавило!

Я прижала к себе хныкавшего младенца, опустила взгляд вниз и увидела папеньку, распростертого на полу. Головы у него видно не было, на ней стоял злополучный шкафчик.

– Что вы рты разинули? – принялся командовать Сеня. – Мишка, Генка, поднимайте полку!

Ну дела, ну попили пивка.

Потом он повернулся ко мне:

– А ты чего орешь? Иди во двор, подгони машину к подъезду, повезем Ленинида в больницу.

– Я молчу, кричит Никитка.

– Какая разница! – заорал Сеня. – Ленинида убило насмерть!

Кристины подружки переглянулись.

– Во, прикол, – заявила одна, – при мне никогда никого не убивало!

Кристя с размаху треснула девчонку по макушке:

– Молчи, дура.

– Кто дура, я?

– Ты.

– Я?

– Ты!!!

– Эй, эй, – решила я предотвратить военные действия, – потом поругаетесь!

Но Кристина схватила дуршлаг и треснула им одноклассницу. Та завизжала и уцепила Кристю за волосы. Вторая девочка судорожно зарыдала.

Я собралась уже рассердиться, но тут Миша и Гена подняли шкафчик. Под ним обнаружилась голова папеньки, совершенно на первый взгляд целая. Я перевела дух, слава богу, ни ран, ни фонтанов бьющей крови, только иссиня-бледное лицо с закрытыми глазами и плотно сжатыми губами.