Филе из Золотого Петушка

Десять страниц!

– Десять страниц за семь лет?!

Арсения Викентьевича опять перекосило.

– Глубокоуважаемая автор.., э.., криминального чтива, литературоведческая статья – это не ваши на скорую руку сляпанные.., э…

– А кем он работает? – перебила я дядьку.

– Как? Вы не поняли? Михаил Семенович теоретик литературы!

– Значит, никакого дополнительного заработка, кроме гонораров, он не имеет!

Милада Сергеевна торжественно кивнула.

– Да!

– Надо же, – искренне восхитилась я, – сколько же ему платят, если он может десять страниц семь лет писать.

Милада Сергеевна обозлилась:

– Михаил Семенович выше меркантильных интересов!

Я кивнула. Трудно поверить в то, что господин Катенин ходит голым и босым по улице, и потом, хоть раз в два дня кушать надо. Следовательно, сей гений от литературы сидит на шее либо у жены, либо у матери.

Глава 28

Внезапно дверь распахнулась и в комнату влетела заплаканная девушка в длинной, почти до пола, юбке.

– Не принял? – воскликнули Милада Сергеевна и Арсений Викентьевич.

Девица махнула рукой и ушла. Милада Сергеевна снова закрестилась, Арсений Викентьевич начал ломать пальцы.

– Тараканова, – раздалось из-за двери, – псевдоним Арина Виолова, входите.

– Мы раньше пришли! – возмутилась Милада Сергеевна, но я уже открыла дверь.

Я очутилась в крохотном помещении, посреди которого высился длинный стол, покрытый зеленым сукном. За ним сидели три человека, все мужчины неопределенного возраста, с грязными волосами и в засаленных пиджаках. На углу столешницы сверкал стеклянный графин с водой. Не хватало только трибуны и ведущей к ней красной ковровой дорожки, чтобы у человека моего возраста возникли ассоциации: торжественное заседание парткома, посвященное празднику, например труда.

У окна на стуле скромно сидел Федор. Мужик с желчным завистливым лицом резко спросил:

– Арина Виолова?

– Да.

– Ваше образование?

– Среднее.

Мужчины переглянулись, потом крайний слева протянул:

– И что вас потянуло в литературу?

Я пожала плечами:

– Трудно сразу ответить.

Дядечка, возвышавшийся справа, ткнул пальцем в стопочку моих книг:

– Вы издаете это за свой счет?

– Нет, конечно, меня выпускает «Марко».

– И платит вам гонорар? – оживился средний.

– Естественно.

В комнате возникло молчание. Мужчины глядели на меня, я на них. Наконец мне стало совсем неудобно, и я робко спросила:

– Может, мне вам стихи Пушкина прочитать?

– Вы понимаете, что своей литературой портите русский народ? – налетел на меня левый, тряся «Кошельком из жабы».

– Вместо того чтобы обучать читателя, подтягивать его до своего уровня, вы суете ему жвачку, – просипел правый.

– А текст! – взвился средний. – Да у вас в некоторых фразах нет сказуемого! Иногда даже подлежащего. Вот, например, «Вечерело». Это что, а?

Да мы с младших классов знаем…

Федор кашлянул:

– Михаил Семенович!

Катенин вдруг замер. Его маленькое личико ленивого неудачника сморщилось.

– Хорошо, Арина, мы принимаем вас в организацию «Литературные деятели и прогресс».

Вымолвив эту фразу, он вытащил из стола красную книжечку и швырнул ее мне. Совершенно ничего не понимая, я вышла в комнату, где маялись Арсений Викентьевич и Милада Сергеевна.

– Выгнали с позором? – радостным голосом осведомилась дама.

– Да нет, – ответила я, демонстрируя удостоверение, – приняли!

Оказавшись на крыльце, я усмехнулась и сказала Федору:

– Представляю, чего стоило упросить этого напыщенного прыща принять в общество автора детективов.

– Ну не так уж и дорого, – хмыкнул Федор, отпирая «Форд», – всего триста баксов.

Какое-то мгновение я переваривала услышанное, потом воскликнула:

– Ты дал каждому триста долларов за то, чтобы они меня приняли?

– Нет, – улыбнулся пиарщик, – триста на всех!

– С ума сойти! А казались такими принципиальными, – только и сумела выговорить я, – значит, тебе надо, чтобы у меня имелось это удостоверение?

Федор терпеливо объяснил:

– Многим слова "Член организации «Литературные деятели и прогресс» кажутся своеобразным знаком качества. Укажем это на оборотной стороне твоих книг, они станут лучше раскупаться. Поняла, котя?

Я кивнула, но все еще удивлялась.

– Похоже, этот Михаил Семенович никого с первого раза не принимает!

Федор развел руками: