Пассажир без багажа

– Хорошо, я приеду, – сказала она. – Во сколько вы встречаетесь?

И Кристина закричала, что она душка, лучше родной сестры, которой у нее никогда не было, и что она никогда, никогда этого не забудет!

Глава 11

Татьяна Робертовна вышла на крыльцо мастерской и с помощью скотча наклеила на дверь короткое объявление. Оно состояло всего из одной фразы: «Фотосъемка временно прекращена».

Объявление она написала сама, уже в конце рабочего дня, устав объяснять клиентам, что фотографа у них в настоящее время нет. Многие пожимали плечами, спрашивали, где находится ближайшая мастерская и уходили. Но были и такие, которые желали знать, когда появится фотограф.

– Когда мы его примем на работу, – объясняла Татьяна Робертовна.

Одна женщина, которая желала сняться на удостоверение, оказалось, помнила Андрея Кузмина. Она поинтересовалась, почему его уволили. «По-моему, это был хороший фотограф.» Кассирша, не подумав, заявила, что тот умер, а женщина, которая его временно заменяла, тоже умерла, так что сейчас фотографа у них нет. После такого добросовестного объяснения женщина пулей вылетела из мастерской. Приемщица упрекнула Татьяну Робертовну:

– Вы бы еще подробности убийства ей сообщили. Какое кому дело, кто у нас умер! Еще начнут нас стороной обходить. И так уже муж заявляет, чтобы я отсюда увольнялась.

– Да ты что? – удивилась кассирша. – Он что, думает, мы тут все перемрем?

Она пыталась пошутить, но ей самой стало жутковато от своих слов. Тогда Татьяна Робертовна написала объявление и вывесила его на двери, чтобы пресечь дальнейшие расспросы.

Работы в тот день было немного. Наташа – та самая приемщица, муж которой опасался за ее жизнь, – предположила, что до людей все-таки дошел слух о нехороших делах в их мастерской, и они пошли в другую. Никто не возразил ей прямо. Закрыться решили пораньше – после того как в течение десяти минут никто к ним не зашел. Борис предложил устроить складчину и сбегать за водкой – помянуть Елизаету Юрьевну. Его единодушно поддержали – все ощущали напряжение и хотели его как-то сбить.

– А на похороны-то пойдем? – спросила Надя, вторая приемщица, поднимая стопку и беря печенье. – Наверное, нужно самим позвонить, спросить, на какое число назначили.

– А кому звонить? С кем она жила? – поинтересовалась Татьяна Робертовна.

Этого, как оказалось, никто толком не знал. Борис припомнил, что Елизавета Юрьевна как-то обмолвилась, что ее ждет муж, но больше никогда о нем не говорила. Зато Ирина, лаборантка, точно знала, что у заведующей был маленький ребенок.

– Сын, – уточнила она.

Женщины запричитали. О том, что у заведующей был ребенок, никто из них не слыхал, и теперь они бросились упрекать Ирину:

– Что же ты раньше молчала? Ты откуда это знаешь?

Та рассказала, что как-то столкнулась с Елизаветой Юрьевной в магазине, неподалеку от мастерской, уже по окончании работы. Та рассматривала детскую одежду и приценивалась к мальчишеской курточке. Ирина подошла ближе, заведующая заметила ее, и тогда они разговорились.

– Я даже и не спрашивала, для кого она покупает куртку. Она сама сказала, что у нее сын. Я еще спросила, почему она никогда его в мастерскую не приведет, нам не покажет… А она как-то странно себя повела. – Ирина поставила на стол опустевшую стопку. – Замолчала, стала куртку ощупывать, хотя уже хорошо ее рассмотрела. Потом заговорила совсем о другом. Ну я и решила, что ей, может, неприятно будет, если все узнают о ребенке. Мало ли почему… Поэтому я вам не стала рассказывать.

– Ну конечно, – вступилась за Ирину кассирша. – Может, он без отца растет, а может, вообще, бог знает от кого! Елизавета была молодая, а в молодости каких только глупостей не делают! Вот моя дочь, например…

И она поведала миру, что ее дочка, большая любительница музыки, недавно потребовала, чтобы ей дали денег на новый фирменный диск своего любимого исполнителя. А когда мать ей отказала, заявив, что четыреста рублей – это треть ее зарплаты, отца на работе тоже золотом не осыпают, и вообще, к чему такие траты… Тогда дочка попросту заперлась в ванной и попыталась перерезать себе вены.

– Слава богу, что я на табуретку встала и заглянула в окошко, – возбужденно рассказывала кассирша. – Я как раз на кухне возилась, с ужином. И так мне вдруг стало сердце хватать – ну просто ужас! Я ведь тоже расстроилась, что не могу своему ребенку этот проклятый диск купить! Говорила ей – купи кассету, в тридцать раз дешевле получится! А она говорит, что в фирменном диске какой-то там вкладыш с фотографиями, и черт-те что еще… И вот будто меня подтолкнули – я встала на табуретку и заглянула в окошко. А она сидит на полу, ревет, и шпателем по руке водит! Мы как раз ремонтом занимались, под ванной лежали шпатели. Один совсем новенький, острый… Я чуть в обморок не упала!