Двойной удар Слепого

Ночью он спал сторожко, просыпался каждые полчаса и прислушивался к тому, что происходит в соседнем номере.

А Валентин Батулин спал совсем уже тревожно. То и дело вскрикивал, просыпался, выходил в ванную, ложился снова, долго ворочался.

"Да, неспокойно у тебя на душе, приятель, – рассуждал Мерцалов, лежа в темноте на кровати, укрытый теплым пуховым одеялом. – Видать, натворил ты дел, стал кому-то поперек дороги… Вот и не находишь себе места. Ты, как зверь, чуешь приближение гибели.

Ждешь, что она вот-вот выставит свою кровожадную морду из-за угла. Наверное, и к Шарлотте ты не подошел сегодня лишь потому, что боишься – вдруг это она, твоя гибель? Ночь всегда навевает дурные мысли, нагоняет страх. А утром страхи развеются. Ты подойдешь к женщине, познакомишься, захочешь забыться в сексе. Ты думаешь, будто играешь в лотерею, где все билеты, кроме одного, выигрышные. Но не обольщайся, я устрою для тебя такую лотерею, что какой билет ты бы ни вытащил, на нем будет написано одно – «Смерть!». А перед смертью ты услышишь: «Вспомни пятнадцатое февраля». Конечно же, в последний момент ты подумаешь: «За что?» И тут же ответишь себе:

«Значит, заслужил». У каждого человека в жизни найдется поступок, за который ему можно без колебаний вынести высшую меру".

Батулин закашлялся, и хоть отель был построен на совесть, в ночной тишине этот звук отчетливо прокатился по всему этажу.

«Смерти никому не избежать, – усмехнулся Мерцалов, – и я лишь облегчаю работу природе. И получаю за это вполне заслуженный гонорар».

Глава 3

После долгого и в общем-то малопонятного для Глеба разговора с доктором Хинкелем, изобиловавшего медицинскими терминами и всевозможными прогнозами, зачастую не очень благоприятными для Ирины Быстрицкой и ее будущего ребенка, Глеб, выйдя во дворик клиники, наконец-то вздохнул с облегчением.

«Хуже нет, как разговаривать с врачами…»

Он, запустив руку в карман своего длинного кашемирового пальто, достал белый носовой платок и вытер сперва вспотевшие ладони, потом лоб.

«Раньше для меня в жизни многое было понятно, если не все, а теперь столько сомнений! Но слава Богу, что я сумел уговорить Ирину сделать операцию не в России, а тут, в Швейцарии. Тут как-то надежнее. Правда, стоило это…» – и Глеб подумал, что теперь ему пора в банк, чтобы решить финансовые вопросы с клиникой доктора Хинкеля.

Операция, не сложная на первый взгляд, оказалась весьма дорогостоящей. Но Глеб не жалел денег ради здоровья жены и будущего ребенка. Да и в средствах он стеснен не был. Здесь, в Женеве, в филиале одного из цюрихских банков у него был абонирован сейф, в котором хранился саквояж с долларами. Глеб вспомнил, каким трудом достались ему эти деньги. Глеб о них не сказал никому в Москве, даже Ирине. Лишь он один знал об их существовании.

Свидетели его последней встречи с полковником Савельевым, да и сам полковник уже никому ничего не расскажут – они все мертвы. Глеб никогда не забудет, как он лез по балкону в гостиничный номер, который занимал полковник, и как хотел тогда взять полковника живым, чтобы доставить в Россию. Но из этого ничего не получилось. Телохранитель Савельева, выскочивший из соседней комнаты, успел нажать на курок «узи» раньше, чем выстрелил Сиверов. И только невероятная реакция и огромный опыт помогли Глебу избежать смерти в тот злополучный вечер. Он закрылся Савельевым, и охранник буквально изрешетил пулями своего хозяина.

«А вот мой выстрел, – Глеб не без злорадства хмыкнул, – был, как всегда, в яблочко».

Пуля вошла точно между глаз дюжего охранника-прибалта. И еще двое охранников нашли смерть в номере швейцарской гостиницы, откуда полковник Савельев собирался бежать в Южную Америку с деньгами, полученными за реализацию наркотика «русский снег»…

Глеб постоял на пустынной улице, поглядел по сторонам, и ему почему-то вдруг захотелось закурить – захотелось нестерпимо, до боли в затылке. Но сигарет у него с собой не было, они остались в автомобиле, взятом напрокат, – автомобиль Глеб припарковал неподалеку от входа в клинику.

Глеб развернулся и решительно направился к машине. Но едва он открыл дверцу автомобиля и уселся за руль, как желание выкурить хорошую сигарету моментально пропало. Так всегда бывает: что недоступное-то желанно, а что под рукой, того не нужно и задаром.

Глеб постучал кончиками пальцев по бело-голубой пачке «Парламента», затем взял ее, подбросил на ладони и спрятал в карман пальто.