Три мешка хитростей

Я тяжело вздохнула. Иной возвращается с зоны, превратившись в настоящего мужчину, а другой, тихо прожив жизнь в согласии с законом, остается эгоистичным ребенком. Но некогда мне рассуждать с милой бабусей о парадоксах человеческой личности.

– Валька, это кто?

Бабка, вгрустнувшая при виде заботливого Борьки, мигом оживилась:

– Ольга-то деньгами разжилась лет пять тому назад. И решила прислужку нанять. Долго не думала и предложила место Валентине из первой квартиры. У той как раз муж умер, девка осталась лет двенадцати, кормить, поить, одеть надо. Ну Валька и пошла. Чего кочевряжиться? Она, правда, учительницей работает, географию детям в школе преподает. Говорила, что зарплата – слезы, а Ольга сто долларов посулила.

Здесь старухе пришлось признать, что все-таки она владеет не всей информацией. Какая кошка пробежала между Зверевой и Валентиной, бабка не знала, но спустя полгода Валя перестала убирать квартиру Ольги Леонидовны, а у той появилась немая домработница, тенью шнырявшая по двору.

– Где же работает Зверева?

Бабуся прищурилась.

– В больнице, врачом.

– Надо же, – удивилась я, – а говорят, докторам мало платят.

– Это смотря кому, – протянула бабуся, – если в районной поликлинике сидишь, то точно, больше коробочки мармелада не получишь. Хотя вот Петька из третьего подъезда хорошо живет. Говорят, по двести рублей за бюллетень берет. Плати ему две сотни и гуляй, не хочу! Только Ольга в особом месте сидит, при богатых. Слышала, некоторые бабы морды перетягивают?

– Она подтяжки делает?

– Во-во, ее дочь Алиска с Валькиной Надькой дружит, так они недавно во дворе журнал разглядывали и смеялись, я и полюбопытствовала, чего там рисуют. А там фото даны – бабы до операции и после. Глаза, правда, черным заклеены. Уж скажу тебе, чего только не творят. Рожи гладкие делают. У одной сиськи, словно пустые мешки висели, а после операции разом грудь такая аппетитная стала. Алиска объяснила: какие-то штуки всовывают, чтоб торчала, как у молодой. Вот за энти операции страшенные деньги платят!

– Мама, – раздался голос с балкона, – хватит болтать, иди домой. Сколько можно во дворе языком чесать? Собаке ужинать пора!

– Во, слыхала, – обозлилась бабка, – псине, вишь, жрать надо! Доченька моя о дворняге заботится, а чтобы подумать, может, мать родная чайку хочет, это нет! У нас на первом месте собака!

– Мама!!!

– Иду, иду, – заворчала бабка, поднимаясь.

– Валентина в какой квартире живет?

– В первой, ты к ней сходи, все про Ольгу выложит, – посоветовала бабуська и ушла, таща на поводке упирающуюся собачку.

Я осталась сидеть на скамеечке, тупо ковыряя носком влажную от недавних дождей землю. Так, кажется, в конце темного тоннеля наконец забрезжил тоненький лучик света. Косметические операции! Насколько знаю, данный вид медицинских услуг и впрямь великолепно оплачивается. Все процедуры подобного рода считаются чем-то вроде предмета роскоши. А за роскошь следует отдавать много звонкой монеты или шуршащих бумажек. И потом, кассета, которую столь тщательно спрятала бедная Полина. Врачи, обсуждавшие всевозможные способы консервирования плодов и ягод, оперировали лицо! И вовсе они не отрезали нос, а переделывали его. Значит, иду по горячему следу. Истина где-то рядом.

В первой квартире обнаружилась вертлявая девица с выкрашенными в ярко-розовый цвет волосами. Мерно двигая челюстями, она осведомилась:

– Надо чего?

Я окинула взглядом хорошо воспитанное, интеллигентное создание и лишний раз удивилась. Ну почему сапожник всегда ходит без сапог? Отчего именно врачи подхватывают самые невероятные болячки, а самые противные дети, наглые и ленивые, получаются у профессиональных педагогов. Наверное, природа мстит им за издевательства над школьниками.

– Чего надо? – повторило небесное создание.

– Ты ведь Надюша?

– Ну?

– Позови, пожалуйста, маму.

– Нет ее.

– Когда будет, не знаешь?

Девчонка поковыряла в ухе, сосредоточенно изучила вынутую грязь и равнодушно буркнула:

– В пять придет, на работе она.

– Да? – удивилась я. – А мне говорили, Валюша учительница.

Надя уставилась на меня чрезмерно подведенными глазами:

– Верно, в школе преподает.

– Но сейчас каникулы!

– Она подрядилась на рынке шмотьем торговать, – пояснила девушка, – жрать-то охота, а на ее зарплату не разбежишься. В пять придет, чего передать-то?