Каникулы в Простофилино

Только тот, кто имеет в телефоне полную записную книжку вкупе с ежедневником, сейчас поймет меня. Потерять сотовый с необходимой информацией – страшная беда, кое-какие номера практически невозможно восстановить. Где я могла посеять телефон?

Так, Вилка, спокойно, не нервничай, стала я настраивать себя. Попытайся сообразить, когда в последний раз держала трубку в руках. В ресторане? Нет, не во время поминок. А когда мне звонили? Вспомнила! Едва траурная процессия вышла из церкви после отпевания, как из моей сумочки понеслась звонкая мелодия. Окружающие невольно вздрогнули, я покраснела, вынула телефон и спросила:

– Кто?

– Конь в пальто, – ответил Федор, начальник службы пиар «Марко». – Где шляешься, лапа? Сидеть у стола надо.

– Извини, я на похоронах.

– Надеюсь, не в роли покойной? – хохотнул Федор, для которого нет ничего святого, кроме денег.

– Потом перезвоню.

– Когда?

– Через час.

– Не забудь.

– Хорошо.

– Знаю тебя. Дело очень важное.

– Ладно.

– Денежное. Может, сейчас побалакаем?

– Я на похоронах, – пришлось еще раз напомнить Федору.

– Речь идет о тугриках! – не успокаивался пиарщик.

– Уже поняла, – зашептала я, – но сейчас неудобно.

– Че? Не слышу!

– Неудобно!

– Встань в удобном месте.

– В смысле, морально нехорошо.

– Экая ты нервная. Ладно, жду! Если через шестьдесят минут не прорежешься, сам звякну, – пообещал Федор и отсоединился.

Под неодобрительные взгляды присутствующих я отключила мобильник и… и… и… сунула его в карман пиджака. Точно! Именно так и обстояло дело. А потом стала укладывать букет и, вероятно, выронила сотовый. Значит, он сейчас лежит на кладбище, звонок отключен, аппарат молчит, его, наверное, никто не нашел…

Глава 8

Вы любите вечером, когда на землю тихо опускаются серые сумерки, ходить в одиночестве по кладбищу? Я не принадлежу к особам, которые обожают проводить досуг столь экстремальным образом. Но куда деваться? Телефон следовало непременно найти.

Войдя на погост, я побежала вперед по дорожке и сразу запуталась. Пришлось прибегнуть к помощи бомжа, который дремал около чьей-то могилы.

– Сегодня были похороны. Не помните, где? – спросила я.

– Эка невидаль. Тута везде зарывают, – меланхолично ответил дядька.

– Двое сразу.

– И че?

– Где их похоронили?

– А тама!

– Где?

– Сто рублев за справку, – не растерялся ханурик.

Пришлось вынуть кошелек.

– Направо голову поверни, – ухмыльнулся мужик, схватив купюру, – ты рядом почти стоишь.

Я невольно послушалась и увидела невдалеке огромный стог из экзотических цветов и вычурно дорогих венков. Внезапно мне расхотелось искать телефон – на погосте было пусто, никого, кроме того самого бомжа поблизости, и стояла, простите за идиотский каламбур, мертвая тишина. Я вновь вытащила бумажник и, роясь в отделениях, спросила:

– Послушайте, если дам вам еще сто рублей, не откажетесь подойти туда вместе со мной?

Маргинал не ответил. Я подняла голову и увидела пустую скамеечку – дядька исчез, наверное, побежал тратить «гонорар». Никогда не следует торопиться, получив случайно подарок, вдруг судьба приготовила еще один…

Вернув вытащенную сторублевку на место, я пересилила неприятные ощущения, подошла к куче цветов и призадумалась. Куда же положила свой букет? Да вот он! Скромные темно-бордовые астры смотрелись жалкими на фоне шикарных экзотов. На секунду я, забыв о цели визита, залюбовалась одной икебаной. Ну и ну! Ярко-красные «тарелки» с зеленой серединой и нечто ядовито-синее, похожее на башню, торчащее по бокам. Неужели это настоящие цветы? К могиле ведь можно принести и искусственные… Не сумев удержаться, я пощупала неведомые растения, пальцы ощутили нежные лепестки, а не накрахмаленную материю.

Никогда особо не увлекалась флористикой, более того, мне совершенно не нравятся срезанные цветы, многие из них, например лилии, очень сильно пахнут. Один раз кто-то из гостей принес в дом громадный букет из них, и вся семья наутро проснулась с резкой головной болью.

Воспоминания пошли косяком… Мачеха Раиса однажды отхлестала меня по щекам жасмином. Я, тогда совсем маленькая, нашла на пустыре куст, обсыпанный мелкими белыми цветочками, и, восхищенная их ароматом, наломала веник, который, засунув в банку, водрузила на кухне. Я думала обрадовать Раису, но мачеха обозлилась, сначала налупила падчерицу, а потом сказала: