Алкоголик

Абзац рванулся. Это оказалось очень больно.

— Слушай, — сквозь зубы сказал он, — если ты пришел говорить о деле, то это очень странная манера вести разговор…

— О деле! — саркастически воскликнул Хромой. — О каком деле можно говорить с алкоголиком?! Ты же опять пьян!

— По-моему, это касается только меня, — процедил Абзац. — И потом, для человека, который стаканами пьет чужой скотч, ты слишком часто повторяешь слово «алкоголик».

Не говоря ни слова, Хромой вдруг подался вперед и с завидной точностью выплеснул содержимое стакана в лицо Шкаброву. Абзац тряхнул головой, насколько ему позволяли зажатые в чужом кулаке волосы, и непроизвольно облизнулся. По его лицу тек холодный, слабо заваренный чай.

— Умойте его, — приказал Хромой. — Приведите в порядок! Он мне нужен трезвым. Не хватало еще тратить время на разговоры с пьяной свиньей.

Абзаца поволокли в ванную. Здесь он увидел, что его поджидает наполненная ледяной водой ванна. В течение последующих пятнадцати минут его старательно топили, окуная головой в холодную купель. Он терпел, с холодной отстраненностью размышляя о том, что в жизни, судя по всему, наступил какой-то перелом. Вряд ли после сегодняшнего происшествия он сможет жить как прежде. Вряд ли у него получится сделать вид, что ничего не произошло. Придется что-то делать, чтобы снова ощутить себя человеком после пережитого унижения. Он отлично знал, что нужно сделать, оставалось только придумать способ.

Когда его снова бросили на колени перед Хромым — мокрого, избитого, полузадохнувшегося и абсолютно трезвого, — он посмотрел прямо в выцветшие холодные глаза за стеклами сильных очков и сказал:

— Ты сильно рискуешь, Хромой. Я тебе не ларечник.

Он сразу же пожалел о сказанном, поскольку угроза получилась жалкой. Хромой холодно усмехнулся краешком бледного рта. Здоровяк с красным лицом сильно дернул Абзаца за волосы, запрокидывая его голову к потолку, а второй бандит шагнул вперед и без предупреждения ударил пленника в промежность тяжелым ботинком.

— Ого, — простонал Абзац. «Придется Лике попоститься», — подумал он, из последних сил борясь с подступающей темнотой.

— Теперь слушай, — доносилось до него из этой расцвеченной красными и зелеными фосфоресцирующими кругами темноты. Слова падали, как камни в бездонный колодец, рождая призрачное эхо. — У нас с тобой есть незаконченное дело, и ты его закончишь. Мне не хотелось вмешиваться, но ты меня заставил. Если у тебя есть какие-то неудачные мысли по поводу меня и моих ребят, лучше забудь о них. Надо работать, Абзац, а все остальное приложится. Пока что ничего не предпринимай. Ты разворошил это осиное гнездо, пусть немного успокоятся. Отдохни пару дней, подумай о смысле жизни… Я тебе позвоню, когда что-нибудь придумаю. А будешь бегать, — в голосе Хромого зазвенел металл, — уничтожу! Все! Отпустите его.

Абзац почувствовал, что его больше не держат. Чернота отхлынула, и он снова начал видеть окружающее с небывалой четкостью. «А ведь он прав, подумал Абзац, с трудом поднимаясь на ноги. — В чем-то этот старый подонок прав. Я уже очень давно не был трезвым. Все время не в фокусе, все время в каком-то пограничном состоянии — полутрезв, полупьян… Вот же суки, устроили вечерок! Весь день пил, а к вечеру оказался трезвым…»

Стоять прямо было тяжело. Все время хотелось поплотнее сдвинуть колени и присесть, баюкая в ладонях то место, куда пришелся удар ботинком. Вместо этого Абзац выпрямился и глубоко, до головокружения вдохнул воздух, разгоняя остатки полуобморочной мути.

Гости собирались уходить. Собственно, они уже уходили. Здоровый бугай с красным лицом шел первым, за ним двигался Хромой, а тип в тяжелых ботинках замыкал процессию. Это было очень удачно.

— Одну секунду, — сказал Абзац, трогая обладателя ботинок за плечо.

— Чего тебе, урод? — зло поинтересовался тот, оборачиваясь.

Абзац хорошенько прицелился и так пнул его в промежность, что заныли пальцы на ноге. Когда бандит, хватая ртом воздух, сложился пополам, Шкабров от души двинул его локтем в челюсть.

Бандит отлетел к двери, с треском ударился головой о косяк и рухнул на паркет, как мешок с костями. Краснолицая горилла бросилась на помощь, но Хромой остановил своего телохранителя, поймав за рукав.

— Запомни, Жора, — наставлял он гориллу, — никогда не бей мужика по яйцам, если не собираешься его замочить.