Кровь нерожденных

«Извините. Меня сейчас нет дома. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после сигнала».

– Света! Они позвонили и сказали, если я не приеду на Брайтон, они убьют Арсюшу. Сейчас без двадцати восемь. Я еду. Адрес ты знаешь.

– Что-нибудь случилось? – спросил Стивен, глядя на нее поверх очков.

Он сидел в большом кожаном кресле в гостиной и читал газету.

– Все в порядке, – Лена постаралась улыбнуться, – просто я обещала привезти Арсюше одну книжку из Москвы. Я ее привезла, а отдать вчера забыла. Для него это очень важно. Я быстро.

– Неужели он сам не может заехать? – укоризненно покачал головой Стивен.

– У него нет полутора долларов на сабвей.

Лена надела пальто и нащупала в кармане пистолет.

– А как же твоя русская подруга, которая пригласила нас в ресторан?

– Я вернусь не позже половины десятого, – пообещала Лена, подойдя к Стивену, поцеловала его в седую макушку и быстро вышла из дома.

Глава 23

Вейс канул. Как сквозь землю провалился. Кротов чувствовал – он не мог далеко уйти. Он был где-то совсем рядом, в Москве или под Москвой, и готовился к своему последнему броску. Не мог он выйти из игры просто так, без красивого финального удара.

Давно были опрошены и сотрудники посреднической фирмы «Пульс», которую возглавлял Вейс, и бывшая жена, и взрослый сын, и официальная любовница. Никто ничего не знал.

Машину обнаружили на улице Ермоловой, неподалеку от старой церкви. На всякий случай зашли в храм и очень удивились, когда молоденький дьякон, вглядевшись в фотографию, вспомнил, что видел этого человека позавчера на вечерней службе. Однако на этом след оборвался.

– Мог ведь за границу слинять, – вздохнул один из оперативников, – у него открытая американская виза.

И это уже проверяли. Хотя без всякой проверки Кротов знал: Вейс здесь.

* * *

…Ему приснилось, как он вчера уходил от «хвоста». Сон был ярок, будто прокручивали видеопленку.

Вот он оставляет машину у скверика на улице Ермоловой, не спеша заходит в церковь, ставит свечки, долго стоит, слушая вечернюю службу и затылком чувствуя нетерпение своих провожатых. Самому ему в церкви странно и как-то тоскливо. Но он дожидается конца службы и выходит вместе с толпой верующих.

Уже совсем темно. Толпа небольшая, но на несколько секунд затеряться в ней можно.

Втянув голову в плечи, он ныряет в один проходной двор, потом в другой, третий. Наконец заходит в подъезд старинного, очень красивого дома. Быстро поднимается на последний этаж.

Он вырос в этом лабиринте старомосковских переулков, тихих, зеленых летом и заснеженных зимой. Конечно, многие дома успели сломать, и тот, в котором он жил в детстве с родителями, снесли первым. Но кое-что в его маленьком царстве осталось невредимым.

Как сорок лет назад, когда он бегал сюда мальчишкой, чердачная дверь оказалась закрыта лишь на проволоку, продетую в замочные ушки и замотанную кое-как. Чердак был так же захламлен, и так же просто можно было выйти на крышу.

Крыша была плоская, огороженная металлическим забором. В детстве он исходил ее вдоль и поперек. Сейчас, дойдя до края, он осторожно перелез через ограждение и шагнул на крышу соседнего, вплотную стоявшего дома.

Здесь было действительно опасно – никакого ограждения, скользкая покатая жесть. Очень тихо, стараясь не громыхнуть и не свалиться, он дошел, вернее, дополз до чердачного окошка.

Чердак шел вдоль всего трехподъездного дома, но открытым оказался выход только на одну лестницу. Попав наконец на площадку последнего этажа, он спокойно вызвал лифт, спустился вниз и вышел на мокрую, залитую огнями Тверскую.

Он не знал, где именно его потеряли, но сейчас был уверен: «хвоста» больше нет.

Оказалось, что уже начало одиннадцатого, магазины закрыты. Но он знал небольшой, очень дорогой супермаркет, который работал круглосуточно и где был отдел спортивных товаров.

Из магазина он вышел с добротным «адидасовским» рюкзаком, в котором лежала теплая, невесомая куртка-канадка, джинсы, высокие кроссовки, несколько пар нижнего белья, туалетные принадлежности, а также пять банок хороших консервов.

Сгорбившись, натянув до бровей только что купленную теплую спортивную шапочку, он зашагал к метро.

Ночь он провел в зале ожидания Курского вокзала, переоделся там же, в кабинке платного туалета…

* * *

Салон Беллы Баттерфляй находился в замызганном переулке, в самом конце Брайтона.