Эпоха мёртвых. Начало

— Сергей звонил, — обернулся он к Маше. — Спускается. Через пару минут въехали в уже знакомый двор, подсадили Сергея Сергеевича без всяких приключений, при этом спокойно погрузив его сумки в багажник, и поехали дальше.

Маша успокоилась, расслабилась. Даже та жуткая картина, которую она наблюдала из окон автомобиля, серая и грязная Москва, по улицам которой тут и там брели ожившие мертвецы, не могла испортить её неожиданно поднявшееся настроение. После всего этого ужаса и запустения она представила себе жизнь возле леса, неширокую серебристую речку, протекающую рядом, играющих детей и, главное, безопасность.

Мужчины, сидевшие впереди, о чём-то негромко разговаривали, было включено радио, настроенное на какой-то новостной канал. Работала печка, машина слегка покачивалась, дизель урчал негромко и как-то убаюкивающе. Маша даже начала придрёмывать, а дети просто уснули.

Неожиданно рядом с ними, слева, взвыла пару раз сирена и сверкнули проблесковые маяки. Сине-белая машина с надписью ДПС на борту догнала их и требовала остановиться. Маша огляделась — улица была пустынна, кроме них здесь никого не было. Виталий Данилович дисциплинированно принял вправо, притормозил. Милицейская машина, скрипнув тормозами, встала перед ними наискось. Все её двери разом распахнулись, и оттуда выскочили четверо с оружием.

Двое были в серой форме с отражающими полосами на рукавах и штанинах, фуражках с красным околышем и надписями ДПС на спине. Ещё один был в серо-голубом камуфляже, без головного убора, в разгрузке, а стоявший рядом с ним был вообще в штатском, но в бронежилете. У всех в руках автоматы.

— Видите, Мария Николаевна, что не стоило везти ружья без чехла, — пробормотал Виталий Данилович.

В этот момент все трое милиционеров подскочили к машине, к обеим передним дверям, рванули их на себя, а штатский, перевесивший свой автомат на плечо и угрожавший пистолетом, схватил Виталия Даниловича за плечо и потащил из машины. Маша не поняла, что именно злым голосом крикнул их водитель, но в ту же секунду треснул выстрел, и тело того, кто вёз их в деревню, выпало на асфальт, и вокруг головы начала расплываться ярко-красная лужа. Камуфляжный же с одним из гаишников, не говоря по-прежнему ни слова, тащили из машины Сергея Сергеевича, вцепившись тому в руки и шею. Слева от Маши распахнулась дверь, туда заглянуло красное усатое лицо, чуть опешило при виде детей, но, распаляя себя, заорало:

— Ты, сука, вылазь из машины!

Мясистая ладонь с татуировкой вцепилась в её кожаную «косуху», выдернула Машу из салона, бросила на асфальт. К ней подскочил тот, который в штатском, с перекошенным от непонятной злости красным лицом, с ходу ударил ногой в рёбра, так, что она лишилась дыхания и упала набок. Дальше она плохо помнила, что происходило, толстяк с надписью ДПС вытащил её детей из машины, отволок в сторону, на газон и что-то орал на них, тот, который в штатском, снова её ударил и что-то кричал, а затем упал, как-то нелепо дёрнувшись и взмахнув руками.

Сергей Крамцов

21 марта, среда, день

На улицах машин почти не было, люди спрятались, скрылись. Город замер в ужасе, как жертва палача в ожидании выстрела в затылок. Москва ещё жила, но у меня было стойкое ощущение, что она уже чувствует грядущую гибель. А вот зомби на улицах были. Пока немного, но лиха беда начало.

Мы разогнались до восьмидесяти километров в час, оптимальной и экономичной скорости для наших машин на полувнедорожной резине, доехали до Дмитровки. Степаныч на своей «Волге» катил за «Патрулём» как привязанный на трос. У Савеловского заметили в отдалении группку бронетранспортёров, пять, а то и шесть машин, перекрывших шоссе. Зачем? Непонятно. Вокруг брони было видно множество солдат в камуфляже и с оружием.

Проехали дальше по Дмитровке, свернули налево, запетляли по поперечным улицам, до Ленинградки оставалось рукой подать, а оттуда — прямая дорога на базу, как я уже мысленно именовал дачу. Можно было бы проще проехать по наверняка пустынной МКАД, но её слишком легко перекрыть, а свернуть в сторону с неё далеко не везде возможно — огорожено почти везде, причём капитально. Лучше уж по нужному шоссе прямо из города выскочить.

Когда до Ленинградки оставалось с полкилометра, Лёха сказал:

— Что там такое? — и показал рукой вперёд.

Одновременно он остановил машину, прижавшись к тротуару. А я сказал в микрофон: