Эпоха мёртвых. Начало

За кассой сидела девушка Вика, с русыми волосами, убранными в конский хвост. Она смотрела в экран подвешенного под потолок маленького телевизора. Когда я с ней познакомился, то даже встречался пару месяцев, хоть дело так и не дошло до постели. Вика — девушка с правилами, и всё было вполне невинно. Но потом она ушла от меня к Лёхе, а я даже ничуть не обиделся. Всё же он не только мой лучший друг, но он ещё с ней работал. Он был оружейником в гарантийке, а она в том же магазине работала в зале. По крайней мере, они теперь могли проводить вместе больше времени, чем она могла проводить его со мной, постоянно пропадающим на работе. И мы все трое оставались друзьями.

Наверное, не так уж я и влюблён был в Вику, чего не скажешь о Лёхе. Вот у них сейчас всё серьёзно. А так мы вместе проводили отпуска, почти все выходные в тёплое время они обитали у меня на даче, на шашлыках или на рыбалке. И вот однажды Вика пригласила с собой новую подругу, одну очень молодую и симпатичную тренершу по дзюдо. Среднего роста, стройную, стриженную под мальчика, со строгими серыми глазами и очень, очень хорошеньким лицом. Тренершу звали Татьяной, она любила поговорить о единоборствах и мотоциклах и после первого долгого разговора спокойно и без излишней застенчивости оказалась в моей кровати, где понравилась даже ещё больше. Так Татьяна стала «моей девушкой», а в компании нас стало четверо, и мы достигли окончательной гармонии в отношениях.

— Вик, привет, — поздоровался я, воздев правую руку в римском приветствии «Ave!».

— Ой, Серёга! Давно не видели, — обрадовалась она и позвала: — Лёха!

Вика поцеловала меня в щёку, и я поцеловал её в щёку. Из подсобки вышел Лёха — высокий, плечистый, белокожий, с короткими светлыми волосами, как с плаката какой-нибудь русской националистической партии. Крепко пожал мне руку и, по своему обыкновению, хлопнул по плечу.

— Какими судьбами с утра пораньше? — спросил он и добавил: — На тебя непохоже.

— Вы там… — Я показал большим пальцем себе за плечо, подразумевая мир за стенами магазина «Стрелец». — Там ничего не заметили? Ничего странного? Необычного?

— В смысле? — нахмурился Лёха.

Он вообще загадками говорить не любил, во всём предпочитая немедленную и полную ясность.

— Суета. Стрельба местами, — я изобразил нечто неопределённое руками. — Милиция нервная. Людей маловато на улицах. Машин мало. Уже пора пробкам начаться, а улицы полупустые.

— Это да, — согласился Лёха. — Мы вроде как даже отсюда выстрелы слышали, но так и не поняли, откуда они. Новый путч начинается, что ли?

— Нет, не путч, — скромно сказал я. — На самом деле начинается конец света.

— Это ты о чём?

Лёха посмотрел на меня так, как будто хотел померить мне температуру взглядом. Но не преуспел. И температура у меня была самая нормальная, я это точно знал.

— О том, что там на самом деле, — сказал я. — Слушать будете? Рассказываю один раз и только чистую правду. Повторять не буду, некогда.

Лёха скрестил мощные ручищи на груди и оперся задницей на прилавок.

— Будем, говори, — сказал он.

В общем, на рассказ у меня ушло минут тридцать. Прерывался я только тогда, когда в магазин заходил посетитель. Но заходили немного, так что рассказывал почти без помех. Обычно даже в будни с утра народу здесь больше.

Когда я закончил, по выражениям лиц Вики и Лёхи я понял, что мне вроде как поверили… но не вполне. Единственное, что их поколебало, так это сообщение о том, что Дегтярёв застрелился. Они заочно знали моего научного руководителя, знали о наших отношениях и знали меня. Так тупо даже я не сумел бы пошутить. Однако и я их тоже понимал: рассказанное мною тоже не лезло ни в какие ворота.

— Ладно, сейчас можете сомневаться, но к вечеру всё станет ясно. В городе начнётся кошмар, — подвёл я итог своей речи.

— Что ты предлагаешь? — спросил Лёха.

— Надо покидать город. У меня на даче семья Дегтярёва. Я обещал их увезти в безопасное место, военное такое место с мерами повышенной безопасности, где нас будут ждать и где вы, Танька и я тоже сможем найти убежище. И Шмеля вызовем. Москва обречена. Здесь слишком много людей, зараза распространяется ураганно. Вскоре этот город будет натуральным отображением преисподней. Здесь миллионы людей, а вскоре будут миллионы ходячих мертвецов. Лёха, твоя машина здесь?

— Здесь, за магазином, — кивнул он на заднюю стену.