Эпоха мёртвых. Начало

— И что теперь? — прищурилась недоверчиво Маша. — Это покойники ожили или что?

— Как хотите, так и понимайте, — пожал широкими плечами майор. — А я думаю, что это ожившие мертвяки. Я два часа назад видел, как омоновец такому мертвяку, который доедал свою семью, с расстояния в метр выпустил в грудь весь рожок из автомата, а это тридцать пуль в него угодило, почти пополам перерезало, а тот только покачнулся.

— Но я сама видела, как Сергей Сергеевич застрелил того, на улице. — Маша показала рукой куда-то за окно.

— Он ему в голову выстрелил, значит, — согласно кивнул он. — Если в голову, то они сразу умирают, как обычные люди. Ребята в дежурке сказали, что видели одного, которого в метро поездом располовинило, так верхняя часть на руках ползла вдоль платформы и пыталась кусаться. Потом ему в голову стрельнули, и он сразу затих.

— Что же происходит? — спросила Маша, судорожно прижав руки к груди.

— Не знаю, — качнул тот лысеющей головой. — Грех наших ради, как у нас уже кто-то сказал.

Маша поставила перед майором большую чашку крепкого кофе, сахарницу, жестяную коробку датского печенья.

— Угощайтесь. Вы с молоком пьёте?

— Нет, чёрный, только сахара побольше.

— Сахар вам сейчас нужен, — согласилась она. — Вы знаете, что кофеин без сахара почти не действует, как я где-то читала?

Где-то вдалеке за окном ударил сдвоенный гулкий выстрел. Маша даже не вздрогнула уже.

— Вы слышали? Из двустволки кто-то бабахнул, — сказал милиционер. — Люди защищаются, а начальство наше мудрое требует у них эти двустволки отобрать. А сами себя войсками окружают, и у каждого по взводу личной охраны, и это как минимум.

— Начальство у нас всегда было мудрым.

В комнате зазвонил телефон.

— Я подойду к телефону, а вы не стесняйтесь, угощайтесь. Если надо, я ещё потом сварю.

— Всё хорошо, спасибо. Я отдохну чуть-чуть, а то совсем расклеился от усталости. А у вас хорошо так, разморило.

— И на здоровье.

Маша прикрыла дверь на кухню, чтобы милиционер чувствовал себя спокойно, и сама пошла в холл, где висел на стене телефон.

Сергей Крамцов

20 марта, вторник, день

Машин было совсем немного, как будто рабочий день и не наступал. Пару раз через приоткрытое окно я слышал отдалённую стрельбу. Один раз стреляли очередями, второй раз явно бухали дробовики. Немногие прохожие, быстро идущие по тротуарам, при звуках стрельбы вжимали головы в плечи и ускоряли шаг. До Ленинградки мне удалось добраться от проспекта Мира минут за десять, максимум пятнадцать, что для часу дня в Москве, в будний день, просто невероятно. Возле стадиона «Динамо» стояло множество милицейских машин, пара омоновских автобусов. Здесь тоже что-то происходило.

Я проехал дальше. После стадиона было вообще пусто на улице, а уже подъезжая к огромному зданию автодорожного института, я увидел двух бредущих вдоль по улице зомби. И что делать? Пустить их гулять дальше или рискнуть проблемами с милицией, но спасти их будущих жертв? Вот вопрос вопросов, когда законы расходятся с разумом. По логике, один гражданин должен спасать других, если имеет оружие и умение его применить. А по правилам я буду крутом злодеем и положительным персонажем стану лишь в том случае, если наплюю на всё. Плевать не хочется.

Я сбросил скорость, прижался к тротуару. Мимо меня проносились редкие машины, милиции не было видно. Милиция, пожалуй, не успевает по бесконечным вызовам носиться, вряд ли им будет дело до какого-то мужика в военной форме, который застрелил бродячих мертвяков. Я протянул руку, взял «помпу». В конце концов, это легальное оружие, купленное для самообороны. Я выйду из машины, на меня нападут, хоть и без оружия, и получится эта самая самооборона. Маразм, конечно, но оправдывает поведение. Наверное.

Заглушил двигатель, выбрался, оглядываясь. Обошел машину с противоположной стороны так, чтобы ружьё не было заметно с проезжей части. Откинул приклад, передёрнул цевьё, патрон улёгся в патроннике. На этот раз я уже вёз его заряженным.

Мертвяки меня заметили. Как будто поколебавшись, оба повернули ко мне. Впереди шла молодая женщина с иссиня-бледным лицом и следом единственного укуса на правой руке. Она была одета в халат продавца из продуктового магазина, на груди даже уцелела табличка с именем. Следом за ней, отставая метра на четыре, шёл такой же бледный мужичок в дешёвом сером костюме, классический тип «инженера на зарплате». Коротко завязанный галстук свисал до середины груди, ни пальто, ни куртки на нём не было. Этому в своё время досталось больше. Вся рубашка на груди была изорвана, пропитана уже запёкшейся кровью. Изорваны рукава пиджака, видимо, он пытался защититься, подставляя руки. И опять у обоих выделялись глаза. Бешеные? Безумные? Никакие? Не могу подобрать я этому определение, но с ними что-то было не так, даже для мертвеца.