Муха в самолете

Андрей Архипович замялся, потом закашлялся, завздыхал и наконец решился:

– Понимаете, мадам, я человек с принципами, хоть и любил поднять рюмочку, но подлым не был. Не секрет, что многие пьющие люди за деньги готовы на все… Вам понятен ход моих рассуждений?

– Более чем, – кивнула я.

– Никогда не умел биться за свои права, – продолжал Андрей Архипович.

Я окинула взглядом избушку, да уж, последнее заявление бывшего актера соответствует действительности. Сначала он потерял комнату в московской квартире и смирился с переездом в Веревкино, потом не стал ругаться с застройщиками коттеджного поселка и снова проиграл.

– Я не способен заниматься продажей чужих тайн, – говорил тем временем Кутякин, – но есть у меня мечта, пока не осуществимая. Понимаете, мадам, я не сумел купить своей жене шубу, не свозил на курорт, не одел ее, даже в театр ни разу не сводил, мы из Веревкина в Москву не ездили. Вот я и решил поставить Нюре памятник, настоящий, из камня, а не фанерную пирамидку. Сходил в мастерскую, они меня заверили, что дело плевое, любое надгробие соорудят, шельмецы, в одночасье, только деньги плати, даже счет составили. Вот!

Кутякин взял с подоконника бумажку и протянул мне.

– Видите цифру?

– Да.

– И откуда мне такие средства взять?

Я молча смотрела на калькуляцию, конечно, под словом «Итого» стоят не копейки, однако стабильно работающий человек вполне способен поднапрячься и скопить нужную сумму, но побирающемуся по помойкам Андрею Архиповичу нечего и думать об установке монумента.

– Так вот, цена дана обычная, понимаете?

– Нет.

– Здесь калькуляция на само надгробие и на решетку, кованую ограду с вензелями, – принялся объяснять Кутякин, – чудесная вещь, с железными цветами. На плиту я средства имею, получил их от… Впрочем, вас это не должно интересовать, где я рублики раздобыл. Но та, что помочь мне согласилась с памятником, на ограду средств не нашла. Я был рад и надгробию, думал, потом как-нибудь и изгородь получится, а тут вы, мадам!

Вы писательница, – продолжал Кутякин, – значит, человек богатый. Я обладаю очень нужной для вас информацией, а вы имеете столь необходимые для увековечивания Нюриной памяти деньги. Следовательно… Понимаете?

– Вы хотите продать мне сведения? За ограду?

– Именно так, – закивал Кутякин, – но, опасаясь самого себя, я попрошу вас поступить таким образом: оплатите счет, и бригада примется за работу.

Я произвела в уме кое-какие расчеты. Итак, если Андрей Архипович, всю жизнь проведший в непосредственной близости с Ирой Маловой, знает тайну Луизы Иосифовны, то я выясню, чем таким можно было шантажировать даму, и, вполне вероятно, пойму, кто это делал, в общем, докопаюсь до истины. Ладно, сейчас попытаюсь договориться с Андреем Архиповичем.

– Видите ли, – осторожно начала я, – литераторы не столь уж обеспечены, сколь о них судачит молва. Но я готова совершить сделку с одной поправкой: информация мне нужна прямо сейчас, а расплатиться с вами я сумею лишь в апреле.

Кутякин покрутил в пальцах бороду.

– Памятник зимой не ставят, земля стылая.

– Верно.

– Та женщина тоже пообещала после марта расплатиться. Значит, сумму можно весной внести. Даете честное слово?

– Да, – воскликнула я, – могу написать расписку!

Андрей Архипович улыбнулся:

– Не надо, вы меня не обманете, я людей хорошо вижу. Ладно, слушайте!

Глава 27

Описываемые события произошли как-то летом. В начале июня Луиза вместе с сыном Матвеем приехала в Веревкино, вывезла мальчика на свежий воздух и на жирное деревенское молоко. Поселилась она у Ирины, ее родной дом, где жили мать и отчим, был давно продан чужим людям, на сделке настояла младшая сестра Раиса, очень жадная до денег особа. Это она, едва осела земля на могиле родителей, поспешила избавиться от доставшегося наследства.

Малова с радостью приняла подругу, а Андрей Архипович тоже взбодрился, увидев Луизу, та, не забыв соседей, привезла ему и Нюре презенты, Кутякину красивый свитер, а его жене флакон духов и коробку дорогих шоколадных конфет.

Лето в тот год выдалось замечательное, Андрей Архипович частенько сидел за домом, слушая веселые крики детей, бегавших по улице. С десятого июля установилась немыслимая жара, именно она и стала причиной того, что Кутякин случайно узнал чужую тайну.

В субботу Нюра сказала мужу:

– Мне предложили в больнице поработать, пока их санитарка в отпуске, ты не против?