Сара Бичем ведет тихую, ничем не примечательную жизнь, пару раз, в год,...
Виконт Сен-Жюст, персонаж исторических детективов Мэгги Келли, — просто...
В общем, поглядел он на меня с экрана своими черными дырками — будто два ствола навел. И стал я весь, как ватный.
Сижу, смотрю, только голову от одного монитора к другому поворачиваю.
Вот убийца вышел с КПП.
Вот идет по дорожке к дому.
Появился на мониторе прихожей. Не торопится, ведет себя, как дома. Снял куртку, повесил на крючок. Из-под мышки рукоятка торчит. Пригладил волосы перед зеркалом. Что меня больше всего потрясло — ботинки снял, выбрал себе гостевые тапочки по размеру. Это чтобы каблуками не стучать. Натянул перчатки и медленно пошел по коридору, в комнаты заглядывать.
Тут я, наконец, очнулся.
Ёлки, что со мной? Сейчас проверит первый этаж, за ним второй, потом сюда поднимется. А я сижу! Этот урод с мертвыми глазами меня убьет и мальчика не пожалеет, не станет живого свидетеля оставлять.
Что делать?
Можно попробовать в окно, но что дальше? Через стену не перелезть, высокая. Спрятаться где-нибудь на участке? Этот найдет, по нему видно — обстоятельный.
И понял я: максимум, на что могу надеяться — Олежку спасти.
«Залезь под стол, говорю, сиди тихо, и что бы ни было, не вылезай».
Сам быстренько спустился на второй этаж. Достал из сейфа пистолет, бельгийский. На день рождения подарили.
Встал сбоку от двери. Думаю, войдет — пальну, если успею. Что справлюсь с таким терминатором, не надеялся. Расчет был, что грохнет он меня и на том успокоится. Не пойдет дальше по дому рыскать. Хоть сынишка живой останется.
Стою, спиной к полкам прижался, «браунинг» этот дурацкий в руке ходуном ходит. Прикидываю: киллеру надо на первом этаже четыре спальни осмотреть, тренажерный зал, гостиную, столовую, кухню, кладовку, два сортира, плюс часовню. Часовня у меня в доме понтовая была, с наворотами: светомузыка, орган самоиграющий, долби-систем, икона Богоматери два метра на три — самому Шилунову заказал, за 15 тысяч. Я тогда сильно православный был, не открыл еще своего фри-масонского бога.
Слышу, внизу орган заиграл. Соображаю: это киллер уже до часовни добрался, на пульте кнопки тыкает, проверяет, не откроется ли где потайная дверь. Сейчас наверх пойдет.
На втором этаже, если повернет налево, где кабинет, то жизни у меня останется одна минута. А если сначала пойдет направо, то минут пять.
И ужасно мне захотелось, чтоб он направо пошел.
Минута проходит, нет его.
Значит, направо!
И такое счастье нахлынуло, вы не представляете. Думаю, пять минут — это же триста секунд, целая вечность. Вон стрелка на часах еле-еле ползет. Можно в окно поглядеть. Там небо синее, береза ветвями качает, ничего прекраснее в жизни не видел. Засмотрелся я на эти ветки. И отключился, счет времени потерял. Потом дернулся», гляжу на часы. Что за черт! Больше 15 минут прошло, а я жив!
Охватил меня ужас. Вдруг он сначала на третий этаж поднялся?
В носках, крадучись, кинулся по лестнице наверх.
Слава Богу, Олежка жив-здоров, в мониторной под столом затаился, как я велел. Дышит часто-часто, страшно ему. А киллера не видно.
Бросился к экранам.
Нету! Нигде. Ни на первом, ни на втором, ни на третьем, ни на территории.
Стал еще раз просматривать, внимательней. Вижу — в часовне на полу лежит кто-то, руки крестом раскинул.
Он!
Не шевелится. Умер, что ли?
Долго я с духом собирался. Наконец спустился. Пистолет с предохранителя снял, держу перед собой.
Эй! — зову. — Эй, ты живой?
Приподнимается, поворачивает голову. В глазах слезы.
И задумчиво, мирно так говорит: «Голос мне был. — А сам на шилуновскую Богоматерь смотрит. И слезы текут, текут. — Никого больше убивать не буду, говорит. Прости, матерь Божья».
В общем, чудо в чистом виде. Явление Богоматери разбойнику, как в древних житиях.
Случись это на пару лет позже, я бы не особо удивился. Догадался бы: моя Сила меня бережет. Но тогда, в 93-м, чуть умом не тронулся от религиозного восторга. Церковь Пресвятой Богородицы неподалеку построил, в Березовке. Можете заехать как-нибудь, полюбоваться. Краснокирпичный кошмар стиля «Новорусское барокко».
А Игорек с тех пор у меня работает. Самый верный мой сотрудник.
Дураком он, что ли, меня считает, подумал Фандорин. Сначала плел небылицы про какую-то высшую силу, теперь про Богоматерь. Или, действительно, верит во всю эту галиматью?