Летучий самозванец

Я зажала руками уши:

– Бред! Понимаешь, в чем ты признаешься? Ты толкала девочек в лапы мужа-извращенца!

– В противном случае они бы очутились в когтях педофилов-садистов, – приняла удар Екатерина. – Как мне следовало поступать?

– Обратиться в милицию, – гаркнула я.

Самойлова засмеялась:

– Вынырни из тумана. Клиенты Романа очень богаты и влиятельны, любое дело замнут, уж поверь.

– Что ты за человек! – горько сказала я. – Боялась, что на свет выползут твои личные мерзкие тайны, ради собственной безопасности потакала преступнику. Василий Олегович не один год издевался над детьми. Надо же до такого додуматься – основать приют на потребу сексуальному маньяку!

– Ты ничего не поняла и никогда не поймешь, – возразила Катя. – Наоборот, я спасала девочек. Сколько бы из них умерло в детдомах или пропало без вести после того, как их вытолкнули во взрослую жизнь? А я вручала воспитанницам ключи от светлого будущего!

– В особенности тем, кто попал к Роману, – уточнила я. – Им очень повезло. А теперь посмотри на Свету! По-твоему, она нормальна?

– Я не псих, – зашипела Глаголева. – Это Лизка была с кривой крышей! Ирка ко мне приперлась ночью, говорит: «Суханова оборзела, выгнала меня из каюты, силой вытолкала и приказала: «Молчи, иначе с палубы завтра тебя сброшу, ты плаваешь стилем «топор», вмиг потонешь. Мне надо с папочкой без посторонних поговорить, рассказать ему о своей любви». Я возмутилась! Какого хрена она на себя одеяло тянет! Я папочку люблю больше всех, но мне и в голову не придет так хамить. Ну я и побежала в каюту, где Лизавета без спроса расположилась! Та заорала, а я ей подушку на лицо кинула и прижала! Я не хотела убивать! Ей-богу! Случайно все вышло!

– Ты задушила Суханову, – потрясенно сказала я. – Потом забежала в туалет…

– Меня тошнило, – жалобно уточнила Света.

– …потеряла заколку, – медленно говорила я, – решила замести следы, выбросила красную подушку, притащила черную. Это глупо, но ты почему-то подумала, что количество думок на диване должно остаться прежним. Управилась ты быстро, а потом затаилась в коридоре, увидела, как Катерина спешно убирает все, что может намекнуть на пребывание в каюте Василия Олеговича, и решила свалить свою вину на Самойлову!

Света заколотила кулачками по дивану:

– Она не любила папочку! И Лизка тоже! Он должен был остаться со мной!

Я повернулась к Кате:

– Можешь полюбоваться на дело своих рук! Стокгольмский синдром! Глаголева безумна! Наверное, и Иру она убила.

Светлана потухла, словно задутая ветром свечка:

– Нет, ей правда плохо стало. Я вернулась к себе и рассказала Поповой: «Катя Лизу задушила. Нам надо сказать, что мы обе директрису видели!» А Ирка прям посинела… потом захрипела… я ее еле водой отпоила. Но утром за завтраком она мне нормальной казалась.

Катерина начала ломать пальцы. Света бросилась ей на шею:

– Я не виновата! Я не хотела! Лиза папочку не любила, она боялась, что он про нее забудет и ее Роману отдадут! Простите меня!

Самойлова обняла рыдающую девочку:

– Конечно, солнышко, я с тобой. Больше никому ни слова!

Глава 35

Пока я сидела в каюте Кати, теплоход плыл в сторону Вакулова и, в конце концов, пришвартовался. На причале нас ждали две машины «Скорой помощи» и местные милиционеры, все, как на подбор, пузатые, одышливые, со вспотевшими лбами. Один из них моментально ринулся к Юре и отрапортовал:

– Виталий Матвеевич уже седьмой раз из Москвы звонит, волнуется, ваш сотовый недоступен.

Шумаков, подавив улыбку, ответил:

– Спасибо, вы разрешите мне соединиться с начальством из отдела?

– Не вопрос, – кивнул пузан.

Тела Василия Олеговича и Марфы погрузили в одну машину, во вторую впихнули носилки с Игорем, пассажиры и члены экипажа побрели в местное отделение пешком.

– Мы с Виолой Ленинидовной запрем все каюты и придем следом, – сказал Юра. – Обеспечьте охрану места происшествия.

– Ясно, – подобострастно ответил главный Шерлок Холмс из Вакулова.

Мы с Юрой решили обойти весь теплоход. Я спустилась на нижний уровень, тщательно закрыла каюту экипажа, прошла по коридору до конца и нашла еще одну дверь, без замочной скважины. Я толкнула ее и втиснулась в узкое пространство, пошарила рукой по стене и нажала на выключатель. Скупой Иван Васильевич ввернул в патрон слабую лампочку, но после темноты свет показался мне ослепительно-ярким. Я зажмурилась, пошатнулась, инстинктивно уцепилась за нечто, весьма удачно оказавшееся под рукой, и удивилась. Полное ощущение, что я схватилась за влажную тряпку. Глаза открылись, я поморгала и… обалдела.