54  

– Ага, – еле слышно сказала Света. – Самойлова супер, а мы, воспитанники, нищие, кое-кто даже настоящей своей фамилии не знает!

– Человек не выбирает родителей, – вздохнула я. – Это как выигрыш в лотерее: кому машина, а кому шариковая ручка. Любой может подняться из пропасти к вершине.

– Слышала это уже, – сердито отмахнулась Света. – «Дети, учитесь хорошо, тогда получите шанс поступить в институт и перед вами откроется весь мир».

Я погладила ее по голове.

– Вероятно, сейчас подобные речи кажутся тебе идиотскими, но пройдет лет десять, и ты поймешь: есть время разбрасывать камни – и есть время их собирать. До двадцати пяти тебе придется упорно набираться знаний, и только потом потраченные усилия начнут оправдываться.

– Хорошо вам болтать! – фыркнула Света. – Небось родились в богатенькой семье, папа с мамой в рот доченьке ложки с икрой запихивали, дорогу вымостили: школа – институт. Деньги лопатой гребете!

– Никогда не суди о людях по первому впечатлению, – укорила я обозленного на весь мир тинейджера. – Я никогда не видела свою мать, она сбежала от новорожденной дочери. Не удалось мне до зрелых лет познакомиться и с отцом, он коротал срок на зоне.

– Так ты детдомовская? – сразу стала фамильярной Света. – Вау! Круто поднялась!

Я поудобнее устроилась на ее кровати.

– Нет, меня воспитывала Раиса, большая любительница залить за воротник, но добрая и ответственная женщина. Я в детстве не особенно ее любила, не понимала, что Раиса спасла меня от приюта, в котором мне жилось бы намного хуже, чем дома. Лишь спустя много-много лет я по достоинству оценила тетю Раю, жаль, не могу сказать ей слова благодарности. Вероятно, ты тоже когда-нибудь сообразишь: Катя старалась заменить вам мать.

Светлана разгладила на коленях одеяло.

– Раз ты тоже сирота… то…

– Говори, не бойся, – кивнула я. – Люди, которые росли без родителей, всегда поймут друг друга. Кто тебя обидел? Почему ты так перепугалась, когда я случайно вошла? Ты ведь приняла меня за Екатерину Максимовну? Кстати, извини, я-то искала кладовку.

Света почесала кончик носа.

– В нашем приюте живут одни девочки, мальчишек нет. Разве это не странно?

Я пожала плечами.

– Думаю, Катя побоялась иметь дело с хулиганистыми подростками, не захотела возиться с пацанами, ей легче и приятнее с девочками.

– Во! – подняла палец Света. – В точку. Добавьте еще сюда слова: беззащитными и глупыми. Кто попадает в приют?

– Наверное, сироты? – предположила я.

Светлана захрустела пальцами.

– Ребят, у которых никого нет, мало. Обычно либо мама, либо бабушка, либо хоть тетя завалященькая есть. Родственники ханку жрут, дерутся, их родительских прав лишают, а детей государству отдают. Еще вариант: мать сама притаскивает младенца в приют, сдает на пару лет, говорит, материальное положение тяжелое. В родильных домах новорожденных бросают. Кое-кому везет, иногда их берут в семью, но новые родители хотят, чтобы дети были здоровые, красивые, талантливые, умные и без родственников. Можно подумать, что их собственный ребенок получился бы супер-пупер. Если ты решил забрать человека из приюта, хватай первого попавшегося, а то выбирают, как мясо на базаре! Вот насчет родичей я их понимаю. Кому охота с ними разбираться! Подрастет приемыш, ты к нему привыкнешь, денег в него вложишь кучу, и вдруг – тук-тук, войдите, мамашка с зоны приперла! Приятно?

– Нет, – признала я.

– Екатерина Максимовна занимается только полными сиротами, – продолжала Света. – Ну чтобы вообще никого не было! Круто?

– Сама только что говорила про мамашку с зоны, – напомнила я. – Самойлова считает воспитанниц своими детьми, бережет себя от отрицательных эмоций.

– Ха! – подпрыгнула Света. – Ни фига ты не понимаешь! Катька забирает семи-восьмилеток без приютского опыта, с такими легко справиться.

– Не поняла, – протянула я.

– Проще только батон откусить, – хмыкнула Света. – Ну, смотри. Если тебя с пеленок через дом малютки в интернат отправили, небось ты ко всему привыкнешь. Начнут наказывать, ты даже не чихнешь, воспитатели везде одинаковые. Если не слушаешься – еду отнимают, в карцере запирают, ремнем лупят, одежду новую не дают. К третьему классу тебе все по фигу, ну унесли суп, и чего? А вот домашние дети, у которых, допустим, папа-мама в аварии погибли, те будут в шоке. Жили раньше в красивой комнате с игрушками, капризничали, от шоколадных конфет морды отворачивали, и вдруг бумс! Закончилась пруха! Ложись дрыхнуть десятым в спальне, жри дерьмо, мойся холодной водой, слушай вопли няньки. Мы спокойны, а они в истерике, потому что страшно. Старшие им дедовщину устраивают, домашних никто не любит, их каждый поколотить готов.

  54  
×
×