Летучий самозванец

– Почему? – растерянно спросила я.

– Они хорошо жили много лет, когда нам плохо было! Это разве справедливо? – с возмущением воскликнула Света.

Глава 19

Вместо того чтобы попытаться погасить агрессивность девочки, я совсем не педагогично воскликнула:

– Хорошо, что я воспитывалась дома!

Света кивнула.

– Даже не представляешь, как тебе повезло! Поставь той тетке памятник. Катька принимает к себе только домашненьких, с ними легко. Начнут хныкать, им скажут: «Если у нас не нравится, переведем в интернат». Мигом тишина наступает. Домашние больше всего на свете приютов боятся, они только в распределителе побывали, но кое-кто пару месяцев успел и в детдоме покуковать.

Я с сомнением посмотрела на Свету.

– Ты говоришь правду? Я видела в каком-то популярном журнале фоторепортаж из вашего дома и была поражена роскошными условиями. У каждой девочки своя комната, игрушки. В гостиной огромный телевизор, масса аппаратуры, ковры, цветы, много книг. С отстающими занимаются репетиторы, девочки ходят в модной одежде, им не запрещают разумно пользоваться косметикой.

Света прикусила губу, а я продолжала цитировать статью:

– Екатерина предоставляет воспитанницам огромные возможности, они получают образование, комнату в общежитии, начинают самостоятельную жизнь не с нуля. Кое-кто сделал головокружительную карьеру, сейчас не вспомню имен, но ряд девочек поступил в вузы, одна стала модельером, другая актрисой.

– Галка Степанова, – передернулась Света, – ну эта ваще! Блин! – Девочка добавила еще несколько слов, на сей раз нецензурных. Я поморщилась.

– Светлана, ругательства не украшают женщину. Лучше никогда не употреблять подобных слов, а то ругань войдет в привычку и может вырваться в любой момент.

– Кто бранится? – вскинула брови девочка. – Степанова шлюха! И те, кого ты вспоминала, тоже… э… проститутки.

– Зависть – плохое чувство! – не успокаивалась я.

– Думаешь, я завидую? – взъерепенилась Света. – Ни на секунду! Их все в приюте презирали! Они бежали к папашке по собственной воле! Галка, когда из подходящего возраста выпала, истерики закатывала, вены резать пыталась, из окна выпрыгнуть, кричала: «Не бросай меня!» Вот гадина! Хотела получить побольше. Ну и заработала себе место актерки, за страсть и верность ее наградили. И все шлюхи подарки получили! Тем, кто не хотел, фигу показали!

Я перестала понимать смысл ее пылкой речи.

– Девочкам что-то дарили? Ничего плохого в этом не вижу!

Света вскочила на ноги, стукнулась боком о тумбочку, села опять на кровать и хмуро спросила:

– Совсем не соображаешь? Зачем Катька воспитанниц домой на время приглашает?

– Хочет побаловать сирот, – ответила я. – Дает детям возможность пожить в настоящей домашней обстановке.

– Три ха-ха! – стукнула кулачком по постели девочка. – Она Ваське их подкладывает!

Я не поняла, о ком идет речь.

– Васька? У Самойловых что, есть кот?

– Точняк, – мрачно улыбнулась Света. – Котище, гадкий мурзище! Нет у нее животных, Катька их терпеть не может, как, впрочем, и нас. Иногда видно, как она еле-еле сдерживается, чтобы на девчонок не наорать и по щекам их не нахлопать. Катька бы нас с огромным удовольствием в унитазе утопила, да низзя! Она папочке служит, а он маленьких девочек любит, от девяти до четырнадцати лет. Подавай ему все новые и новые шоколадки! Ну, дошло до тебя?

Я уставилась на Свету, та щелкнула пальцами.

– Ау, войдите! Доперло?

В моем горле заворочался колючий комок.

– Васька – это Василий Олегович?

Света хлопнула в ладоши.

– Иес, беби!

– Он педофил?

– Вау! Сообразила, – обрадовалась Света. – Папочка пирожные жрет, а мамочка ему корзиночки со взбитыми сливками приносит. Потому и приют организовала!

– Врешь! – выпалила я и тут же пожалела: – Извини, слишком уж шокирующая информация.

Но Света не обиделась, она по-взрослому кивнула.

– Понимаю, сама прифигела, когда впервые об этом услышала. Хочешь, расскажу, как и чего у нас происходит, о’кей?

Я лишь молча кивнула и захлебнулась в сточной воде сведений.

Жизни воспитанниц маленького детдома Самойловой могли позавидовать многие домашние дети. Комнаты, еда, одежда, игрушки – все выше любых похвал. Три монашки, следившие за порядком, профессионально исполняли свои обязанности, вот только особой разговорчивостью не отличались. Если девочки хотели обсудить назревшие проблемы, они шли к матушке Аглае и делились с ней сокровенными мыслями. Несмотря на то что обслуживающий персонал посвятил себя богу, воспитанницы вели абсолютно светский образ жизни. Их не заставляли молиться, стоять на коленях в церкви и читать жития святых. Ни о каком соблюдении поста тоже речи не шло, зато на Пасху на столе появлялись куличи и разноцветные яички. Девочки воспринимали особую еду как веселую традицию, вроде жаворонков из пресного теста, которых они пекли весной. На Новый год в гостиной высилась елка, а под ней лежала груда подарков.