Близнецам по виду было не больше полутора лет, и я, естественно, не ожидала от них членораздельного ответа, но пацанчик неожиданно заявил:
– Вонючий сурок.
Мне в тот год едва исполнилось двенадцать, столичные магазины не радовали разнообразием ассортимента, но и совсем пустыми тогда еще не были, на прилавках было два сорта колбасы – за 2.20 и 2.90, несколько видов сыра, молочные продукты, но вонючими сурками не торговали.
– Повтори, – потребовала я.
Ребенок выполнил мою просьбу:
– Вонючий сурок, – объявил он.
Я почесала в затылке и решила, что мальчик вполне упитан, до обеда от голода не скончается. Около часа дня домой в перерыв забегает тетя Рая, она сразу поймет, о чем говорит юный басурман.
Но Раиса, услышав загадочное выражение, растерялась не меньше моего.
– Вонючий сурок? – заморгала она. – Неужели Нюша парней мышами кормит? И где она сурковятину покупает?
Едва мы с Раисой пережили первое потрясение, как подоспело второе. В самый разгар беседы про вонючего сурка ко мне подошел другой малыш и важно произнес:
– Оковка рома два тифоз.
– Что он имеет в виду? – подпрыгнула Рая.
– Оковка рома два тифоз, – сморщился мальчик.
– Вероятно, следует подковать мужчину по имени Рома, – предположила я.
– Думай, что болтаешь, – поджала губы Раиса. – Как ковать? Кого?
– Рому, – ответила я и быстро отошла подальше.
Если Раиса разозлится, она может с легкостью надавать оплеух, а рука у нее тяжелая, на моих щеках после затрещин всегда оставались внушительные синяки.
– Оковка рома два тифоз, – заревел, кажется, Саша.
– Вонючий сурок, – вступил со своей партией Паша.
Раиса вскочила с табуретки:
– Мне на работу пора.
И я осталась с голосящими пацанами.
Через три дня я отлично управлялась с братьями. Пашу с Сашей больше не путала: чтобы точно знать, кто есть кто, я нарисовала Саше на щеке чернилами крестик и не забывала каждое утро освежать метку. Наладилась и еда. Как только Паша заводил про вонючего сурка, я грозно говорила:
– Вот вернется мама и накормит тебя бурундуками, кротами и котлетами из ежа. А у меня вкусная каша, суп и пюре.
Паша замолкал и ел предложенные блюда. О вонючем сурке он вспоминал еще раз перед тем, как лечь спать. Малыш нежно целовал меня, потом садился в кроватке и с тоской говорил:
– Вонючий сурок!
– Он тебе непременно приснится, – обещала я и гасила свет.
С Сашей оказалось еще проще загадочную фразу «Оковка рома два тифоз» мальчик говорил лишь перед завтраком, обедом и ужином.
Я перестала искать в этой фразе скрытый смысл и весело повторяла за близнецом: «Оковка рома два тифоз». Далее трапеза шла без сучка и задоринки.
Нюша отсутствовала почти месяц, я привязалась к Саше и Паше, научилась понимать их язык. «Ав-ав» – это собака, «ай-ай-ай» – ругательство, «няка» – печенье, «гули» – прогулка, а «кой ночь» – пожелание спокойной ночи. Но «вонючий сурок» и таинственная фраза про «оковку ромы» по-прежнему оставались загадками.
Когда Нюша, выбив для родителей новую квартиру, вернулась, Саша и Паша не узнали мать. Они теперь искренне считали своей родительницей меня и устроили жуткий крик, когда Нюша уносила их домой. Через час соседка вернулась и спросила:
– Требуют кику! Это что?
Я засмеялась:
– Это они так меня зовут, Кика. А вонючего сурка Паша не просил?
– Он их обожает, – кивнула Нюша. – Покупаю, когда вижу, сразу десяток. Жаль, долго не лежат и по цене кусаются.
Я опешила, но решила прояснить ситуацию:
– А где ты берешь вонючих сурков?
– В молочной, где же еще? – заморгала Нюша.
Действительно! Ясное дело, вонючие сурки лежат горой среди пакетов с кефиром и ряженкой!
– Как их готовят? – не вытерпела я.
– Ну дела, – покачала головой соседка. – Вилка, за фигом ванильный сырок готовить! Развернул бумажку и ешь!
Я чуть не свалилась со стула. Ванильный сырок! Паша вовсе не хотел увидеть на своей тарелке вонючего сурка! Бедный крошка жалобно просил самый обычный творожный сырок, а я ни разу не купила ребенку вкуснятину, иезуитски обещая:
– Он привидится тебе во сне.
Ну и кто я после этого? Наверное, Паша считает меня очень жадной и вредной.
– Может, ты в курсе, что такое «оковка рома два тифоз»? – задала вопрос Раиса.
Нюша заулыбалась:
– Саша умный, память у него отличная. Я их обедом по расписанию кормлю, устраиваю в стульчиках, беру тарелки с супом, и тут радио на кухне говорит: «Московское время два часа». Сашенька теперь эту фразу постоянно перед едой произносит.