Женский декамерон

Прошло несколько лет, И вдруг тот самый гинеколог еще раз за такое же поганое дело взялся и погорел. Во время следствия он признался, что уже не раз делал такие аборты за большие деньги и назвал всех своих клиентов. Между прочим, публика все такая чиновная, что наш директор между ними был как карась среди щук. Припомнили ему на суде и доведение до самоубийства. Дали три года, но почему-то уже через год кто-то из наших преподавателей встретил его в Омске. Между прочим, опять в музыкальном училище, хотя и рядовым педагогом. Словом, вновь пустили козла в огород. А тех, кто покрупнее, и вовсе к суду не привлекали. Пожурили, видно, в партийных верхах и решили, что этого достаточно.

Да, страшно рожать девочек, пускать их в эту жизнь. Но ведь и мальчика, из которого потом может вырасти такое чудище, тоже невесело иметь? Ведь у этого нашего директора и у того гинеколога, у них ведь тоже были матери? Что же их так вызверило?

— Да-а! — задумчиво протянула Ольга. — Страшное дело, когда мужик только и есть что подставка для своего члена!

А бичиха Зина спросила, ни к кому, собственно, не обращаясь?

— А вот, девки, интересно бы знать, есть ли на свете баба, которую бы никто и никогда снасильничать не пытался? Я так думаю, разве страхолюда какая… Дак ведь ее в темноте использовать можно…

Все на минуту замолчали. Никто в палате не заявил, что есть, мол, такая женщина. А Зина продолжала:

— Так давайте, бабоньки-страдалицы, по новому-то кругу и расскажем, как кого насиловали, а?

Но ей возразила Альбина:

— Хватит с меня этого мрака! Давайте что-нибудь повеселее на новый круг.

Зина прищурилась:

— Вроде «ромашки» твоей, что ли?

— А что? — задорно ответила Альбина. — Хотя бы и про «ромашку», а то скисли совсем. Давайте расскажем про то, кто в каком смешном положении с мужиком этими делами занимался. Что, осилите, скромницы?

Посмеявшись, решили рискнуть и темой следующего вечера назначить именно эту. Но еще оставались две истории о соблазненных и покинутых, и поэтому все обернулись к Эмме и приготовились слушать очередную театральную историю.

История девятая,

рассказанная режиссером Эммой, в которой в роли соблазненного и покинутого вновь, как и в первый раз, оказывается мужчина, и так ему, по мнению автора, и надо!

По совести, говоря, мне вы могли бы засчитать по этой теме и мой первый рассказ о влюбленном в меня художнике. Хотя бы для равновесия — соблазненный и покинутый мужчина. Но у меня оказалась в запасе еще одна подобная история. Правда, случившаяся уже не со мной, но с человеком, которого я хорошо знала.

Этот парень был талантливым журналистом и большим любителем театра. Для журнала «Театр» он в основном и писал. И вот его угораздило влюбиться в женщину с тремя детьми, один другого меньше. Это тоже была первая любовь, как и у моего бедного Алеши. И женщина тоже была старше его, а уж опытнее несомненно. Муж ее оставил с тремя ребятишками или она от него сама ушла, этого я не знаю. Эта женщина, Лена, крепко взялась за нашего героя и соблазнила его довольно скоро. В один прекрасный день наш Юра оказался отцом троих прелестных детишек, а еще через полгода — истцом по делу о взыскании алиментов с гражданки Волковой, бросившей его с тремя детьми и исчезнувшей в неизвестном направлении. А поскольку гражданку Волкову уголовный розыск так и не нашел, наш отец-одиночка получает пособие от государства и растит свою троицу весьма прилежно и ответственно. Только иногда жалуется, если вдруг позволит себе немного выпить: «Покажите мне ту несчастную девушку, которую соблазнили, сделали ей за полгода троих детей и бросили! Я на ней немедленно женюсь. А пока я несчастней и покинутей всех соблазненных девушек в мире, и попытайтесь мне доказать, что это не так!»

Последнюю, десятую историю о соблазненной и покинутой рассказывала в этот вечер общая любимица Иришка.

История десятая,

рассказанная толстушкой Иришкой, в которой в роли соблазненного и покинутого опять едва не оказался мужчина — к общему удовольствию дам

Я тоже знаю смешную историю про соблазненную и покинутую, — сказала Иришка, которую очень развеселила история Эммы. — Она с моей старшей сестрой произошла, Татьяной. Таня — геолог. И вот как-то она проработала все лето в одной партии с парнем из Ленинграда, а осенью вернулась беременная от него. Сначала все было спокойно. Таня, по-моему, даже не раздумывала, женится он на ней или нет, а больше думала о ребенке. С врачами советовалась, книги нужные выискивала, Спока раздобыла за сто рублей на черном рынке. Словом, готовилась в мамы со всей ответственностью.