Женский декамерон

С виду Нюрка была нестрашная, ее бы жалели, как жалели у нас и пьяниц подзаборных, и контуженных с войны, и с детства дураков. Да она сама людям не давала забыть, на чем ума лишилась. Зимой, летом она ничего, а как осень подойдет и полетят с деревьев листья, так Нюркина дурь силу проявляет. Ходит она по деревне, по лесу, собирает листья сухие и складывает в пачечки. Потом перевязывает эти пачки нитками, веревочками — что найдет, и прячет в укромных местах. И все оглядывается и приговаривает: «А вот денежки у меня опять собрались! Вот мои денежки ко мне и вернулись!» А люди-то помнят, как было… За то и прозвище ей дали Нюрка-Денежка.

Задумались женщины над рассказом работницы Ольги. Почти все были ленинградки, а ведь из каждой ленинградской семьи кто-то погиб в блокаду. Помолчали.

Тут подошла очередь рассказывать Неле, и она, извинившись, что история ее тоже совсем не веселая, начала.

История восьмая,

рассказанная учительницей Нелей и повествующая о том, как коллекционирование портретов вождей обернулось трагедией для маленького мальчика

Подрабатывала я в одном детском садике музыкальными уроками. Была у меня средняя группа, ребятишки по четыре, по пять лет. И вот этим малышам постоянно говорили о Ленине, о партии и прочих таких вещах, которых дети либо вообще не понимают, либо понимают слишком буквально. Особенно отличалась идейным энтузиазмом воспитательница средней группы, где я вела музыкальные занятия. Часто она своими разглагольствованиями перебивала мои песенки: «А вот дедушка Ленин, когда был мальчиком, тоже пел народные песни. Кто знает, детки, какие детские народные песенки пел в детстве дедушка Ленин?» Кто-нибудь из малышей непременно ответит: «Замучен тяжелой неволей!» Сколько раз я просила ее не мешать мне на занятиях, но все без толку: «Я говорю детям о Ленине! Это самое важное, что они должны знать даже в музыке!» Ну, попробуйте возразить такой…

Она же придумала для детей идиотское соревнование: кто больше найдет дома в старых газетах и журналах портретов Ленина и принесет в детский сад. Дети старались, вырезали, приносили. Потом эти портретики ребятишки наклеивали в специальный альбом. Этих альбомов у воспитательницы накопилась чертова уйма, девать их было некуда. Зато если приходила какая-нибудь комиссия с проверкой, она доставала свои сокровища и трясла ими. И даже вытрясла себе какой-то почетный значок и грамоту.

И вот однажды утром приходит в садик один мальчик, сын директора магазина, и приносит целую пачку портретов Ленина, вырезанных из сторублевок. Эта дура не поглядела, что это за портреты, сунула их не глядя в ящик своего стола, чтобы потом заняться наклеиванием. Вечером мальчика увела домой мама, и больше он в садик не вернулся.

Зато на следующий день явилась милиция и потребовала показать, что за портреты принес мальчик.

Оказывается, отец мальчика здорово наживался в своей торговле, а нечистые деньги в крупных купюрах держал дома в разных тайниках. Один такой тайник мальчик подглядел и утром, пока мама готовила завтрак, а отца уже не было дома, он забрался в отцовский кабинет, вытащил деньги и вырезал столько портретиков, сколько успел, пока мама не позвала завтракать. Отец, придя с работы, обнаружил порезанные деньги и долго не мог понять, что с ними произошло. Тут как раз мать привела сына из детского сада, а мальчик сразу отцу и похвастался: «Папа, это я вырезал дедушку Ленина и снес в садик! Марья Ивановна меня похвалила!»

Мать схватилась за сердце, а взбешенный отец давай бить ребенка по ручонкам, пока опомнившаяся мать не отняла у него сына.

Много ли надо такому малышу? В нервном шоке и со вспухшими руками его отвезли в больницу. Из больницы позвонили в милицию. Приехал следователь. Мальчик ему все и рассказал. Отца посадили за вскрывшиеся хищения. А наша примерная Марья Ивановна по сей день работает в том же садике, только теперь уже заведующей.

— Нет, девочки! — взмолилась Иришка, — давайте больше таких диких историй не рассказывать!

— Что ж делать, если сама жизнь их сочиняет? — возразила ей Галина. — Ведь и народ дичает…

Но Эмма, поглядев на Иришку, сказала:

— Ладно, не криви рот, а то сейчас заплачешь. Расскажу я смешную историю специально для тебя. Чем-то она похожа па историю с диссидентскими деньгами, но, слава Богу, в ней нет ничего конспиративного, и можно все имена называть. А ее герои люди довольно известные. Это неофициальные художники, поэты, те, кого в Ленинграде зовут «второй культурой», а раньше называли просто — «богема». Люди, которые живут, будто нет никакой советской власти, и она тоже — до поры делает вид, что их не существует. Слушайте.