Любовь вне игры. История одного политического самоубийства

Часть IV

В поисках Африки

Сегодня, я вижу, особенно

грустен твой взгляд

И руки особенно тонки,

колени обняв.

Послушай: далёко, далёко,

на озере Чад

Изысканный бродит жираф…

Н. Гумилев

Три месяца спустя

Глава 1

– Заседание правительства планируется на восемнадцатое число. – Звонок застал ее в машине. – У нас осталось всего три недели. Вы будете готовы?

«Наконец-то! – почти облегченно вздохнула Мария. – Выходим на финишную прямую!»

Она как раз просматривала почти готовый пакет законов. Идеи, созревшие в головах молодых чиновников, понравились ей давно.

– В ответ на требование президента – провести реформу правительства, – горячился полгода назад молодой человек в модных очках, – старая гвардия, разумеется, выложит на стол пакет законов. Формально, как всегда, все прозвучит красиво. На деле – фикция. Как воровали, так и будут воровать. Функции не перераспределены. Зарплата не меняется. Одним словом, косметический ремонт. Все остается по-старому. В нашем пакете меняются – реально, фундаментально меняются! – правила игры в целом…

Да, правила игры действительно менялись на корню. Удар приходился по трем китам незыблемого мира бюрократии: способ назначений, формирование зарплаты и система стимулирования.

Назначение чиновников предлагалось проводить по результатам открытого конкурса. Огромную кормушку – спецдачи, спецмашины, спецмагазины, спецсанатории и прочие спецблага, ключом к которым является лояльность, – заменить на рыночную зарплату. А ее формирование – поставить в зависимость от эффективности министерства и честности его руководителя. При эффективной работе чиновника такой зарплаты вполне должно хватать и на покупку машины, и на аренду дачи, и на достойное лечение.

– Когда исчезнет система стимулирования подлости, – молодой человек снял очки и посмотрел ей в глаза, – появится система профессиональной конкуренции…

– И молодые профессионалы, – подхватила тогда Мария, – при таком раскладе уничтожат дряхлую бюрократию… Мне нравится! Нет, правда. Вы точно сумеете протолкнуть вашу идею на заседание правительства?

– Мы гарантируем, что будет представлено два пакета законов. Как председатель Комитета по экономической политике Государственной Думы вы поддержите наш и потребуете, чтобы на обсуждение в парламент были выдвинуты оба…

– Да, хорошо. То, что парламент потребует оба, – я тоже гарантирую. И буду работать с оппозицией… может, получится большинство… Но последнее как раз гарантировать не могу…

С того разговора пролетело полгода, и вот – еще чуть-чуть, и они взорвут эту бомбу прямо под носом старой гвардии!

– Да, восемнадцатого. Через три недели. Хорошо. Я готова.

* * *

Воинов замер у окна своего кабинета. Из окна открывался привычный и уже приевшийся вид на брусчатку. Душа звала в лес – к рыбалке, охоте, теплому камину с трескучими поленьями… Но в тяжелом кожаном кресле нервно крутился Егоров.

– Ну, что я тебе говорил! – Он размахивал массивным портсигаром. Воинов прекрасно помнил, как одно время Сашка хвастал и портсигаром, и дарственной на нем надписью. А потом появилась дилемма: то ли портсигар выкинуть, то ли гравировку стереть… Пожадничал Сан Саныч… Ну так кто ж без греха? Только грехи и удерживают равновесие этого мира. – Молодежь готовит пакет реформы правительства…

– И мы готовим…

– Хватит! Ты не хуже меня знаешь: если расклад изменится – мы потеряем все.

– Заладил, как старый сыч: «все-все»… А с чего раскладу меняться? – Воинов оставался спокоен. – Что они могут, молодые твои? Силенок и авторитета мало. Поддержки в народе никакой…

– А вот за этим, Геночка, дело не станет… Ты знаешь, с кем они в публичной, прости господи, сфере работают?

– Ну? – больше по инерции, чем из интереса, полюбопытствовал Геннадий. – Не томи, Саш. Устал я уже от твоей театральщины…

– А работают они с Гордеевой! С той самой Гордеевой, у которой, как ты помнишь, всякие там ценности, а в башке и вовсе переклинило от прогрессивных, мать их, идей! А ведь я предупреждал: давно пора ее тормозить!

– Саш, ну что за паника? – Воинов отошел от окна, тяжелой поступью прошелся по кабинету. – Если Гордееву надо притормозить – притормозим… Ну вспомни: кого мы не остановили? Не помнишь? С бабами и того проще. На каждую бабу сыщется свой ДиКаприо, который убьет в ней политика.