Любовь вне игры. История одного политического самоубийства

– Десять метров, – продолжал беззвучный отчет Тихоня. – Семь… Пять, три, два, один… – Указательный палец напрягся на спусковом крючке. – Ну же, открывай…

* * *

За дверью ждал полумрак.

Мария нерешительно остановилась. Никого – только тишина и аккуратные чистенькие столики, словно ожидающие посетителей. Стойка – итальянская кофеварка для эспрессо, в ряд выстроились красивые жестяные банки с различными сортами чая и стеклянные колбы, наполненные еще не молотым кофе. Витрина – с печеньями, пирожными, фруктовыми десертами. Как будто хозяева на минуту вышли и снова вернутся – в мир кофе с корицей и взбитых сливок. И только два опрокинутых стула нарушали гармонию и кажущееся спокойствие.

Никто так и не вышел встретить ее.

– Эй! Есть здесь кто?! Я пришла!

Действовать следовало быстро. Никакого томительного ожидания! Сделала два шага вперед.

Испугаться Мария не успела: сильная рука зажала ей рот, и в то же мгновение вторая дернула в сторону, дальше от прозрачной двери. К бесшумно открывающимся в обе стороны створкам, ведущим в подсобные помещения.

Как будто из стены появился второй человек – в маске и с автоматом наперевес. Он приблизился и молниеносно ощупал Марию: провел руками по спине, спустился ниже, к ногам и карманам брюк…

Мария непроизвольно дернулась.

В руках террориста оказался выключенный мобильник.

– Чисто…

– Отпусти, – приказал голос у нее за спиной. Уверенный, холодно-равнодушный, вызывающий мурашки на коже.

Чужая ладонь исчезла. Другая – отпустила зажатое, как в тиски, предплечье.

Мария обернулась.

За канцелярским столом, таким инородным здесь, возможно, специально по такому случаю притащенным, восседал человек с бородой. Без маски. И может быть, последнее испугало больше всего: теперь точно не выпустят обратно.

– Зачем звали? – грубовато начала она, засовывая руки глубже в обшаренные карманы. – Что от меня надо?

– Нам от вас ничего не надо, – все так же холодно-равнодушно ответил ей собеседник. – Теперь ВАМ надо. Если не выполните требований – всех перестреляем. Нам и своей жизни не жалко. Мы за нее не держимся…

– Если есть требования, значит, вы пришли как политики, со своими политическими целями. – Слова приходили сами, времени на подготовку не было. – Если всех перестреляете, то вы – убийцы, бандиты. Так с кем я говорю?

Непроницаемый взгляд террориста замер на ее лице.

– Нам нужна связь с Кремлем, – не соблюдая логики диалога ответил он. – Ты будешь эта связь. Мы тебя забираем.

– Не пойдет. – Мария начала торговаться. Мысли всполохами проносились в сознании.

Сколько террористов?

Пока – трое. Но их больше. Ведь кто-то находится еще и с заложниками. А впрочем, эта информация не пригодится. Так же, как и не найденные до сих пор следы взрывчатки. Ведь уже все понятно. Ее не выпустят по-любому…

Так… ничего не сделала.

Ничего не узнала…

Ничего никому не расскажет…

От явственного понимания перспектив неожиданно успокоилась.

Ее оставляют, значит, надо попробовать назначить цену.

– Отпустите детей. Они-то при чем? Господи, это ж – детки…

Говорила и чувствовала, как срывается голос, как требовательный тон сбивается на уговоры…

– На жалость не дави. Нет таких!

– Есть! – безапелляционно заявила Мария. – Детей выпускайте, плюс врач. Я иду вовнутрь и передаю в Кремль требования. Нет – убивайте, но ничего не добьетесь.

Торг оказался уместен: террорист окинул ее высокомерным взглядом, сузив глаза до двух узких щелей:

– Хорошо, женщина. Дети – да, врач – нет. Все здоровы…

15.15. ИТАР-ТАСС

Как сообщил корреспонденту ИТАР-ТАСС представитель оперативного штаба, террористы дали согласие вступить в прямые переговоры с официальными лицами. В настоящее время в захваченном здании находится Мария Гордеева. По предварительным расчетам, внутри здания – около пятидесяти человек, включая персонал.

15.30. Интерфакс

Лица, удерживающие заложников в московском кафе, отпустили троих подростков, сообщил официальный представитель оперативного штаба по освобождению заложников. Освобождение произошло в результате усилий переговорщиков штаба при посредничестве депутата Федерального Собрания, председателя Комитета по экономической политике Государственной Думы Марии Гордеевой…

* * *

Когда-то белый кафельный пол был заляпан следами грязных ботинок. К стене жались не испуганные, нет, скорее – изможденные нервным ожиданием люди. Они с надеждой смотрели на Марию, пытались что-то спросить, но человек в маске жестко оборвал их попытки: