Фея с золотыми зубами

– Ты выглядишь как человек, который увидел привидение, – воскликнула Зоя. – У меня новости. Во-первых, и в спальне Игнатьева, и в доме Ласкина стояли горшки из одного материала, их покрыли не слишком качественной глазурью. Эксперт считает, что сначала керамику держали на холоде, потом внесли в тепло. Верхний слой покрытия не выдержал, посыпался, горшок приклеился к подоконнику. Эй, Вилка, ау, очнись!

– Внимательно тебя слушаю, – просипела я. – Что дальше?

– Полно всего, – воскликнула Зоя, – в частности, и по работе с телами Елизаветы и Кати. Еще отличная инфа из обменного пункта банка.

Я растерянно заморгала.

– Неужели ты забыла? – удивилась начальница отдела нераскрытых преступлений. – Сто долларов, которые торчали в пасти крысы, присланной в подарок Ласкину, купил Семен Семенович Никифоров, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения, москвич, не судимый, проживающий на улице Колчина, работающий в цветочном магазине «Мираж».

Я медленно встала, открыла рот, но не успела произнести ни звука, потому что раздался звонок в дверь.

– Откроешь? – спросила Зоя. – Или мне сбегать?

Я пошла в прихожую, на ходу складывая в уме пазл. Элла Трубецкая, смерть Насти Варенкиной, могила на Ваганьково, за которой присматривает Оля, смерть Игнатьева и Ласкина, укравших миллион из пояса отца похищенного ребенка, Лиза, убившая мачеху, потому что не хотела признать брата или сестричку, Соня, которая удачно вышла замуж за Ерофеева, амазон, фиалка, кактусы, рыжие, чересчур приметные волосы Елизаветы – все в моей голове смешалось в кашу. Я машинально открыла дверь и увидела Марчелло-Тряпкина. На этот раз голова модельера напоминала воронье гнездо. Мое лицо вытянулось.

– Парик понравился? – по-своему трактовал мой изумленный вид Борис. – У меня их куча.

– Парик, – ошеломленно повторила я, – ну, конечно. Парик. Когда ты снял африканские косички, у меня по спине побежали мурашки. Подсознание сработало, а я к нему не прислушалась. Парик!

– Хватит удивляться! – отмахнулся Борис. – Вот я хотел спросить… Слушай, чем у вас пахнет?

Я подергала носом.

– Котом. Надо Фердинанда помыть. Зоя собиралась его вечером мылом «Мед с лимоном» обработать. Что, сильно воняет?

– Ощутимо, – кивнул Борис, – но это не кошатина! Боже, ханурик! Гаврюша! Родненький! Иди к папе! Мальчик! Чмок-чмок-чмок.

Отпихнув меня в сторону, модельер сделал прыжок, схватил с пола мирно сидящего Фердинанда и начал целовать апатично висящего в руках кота, приговаривая:

– Ханурик! Мурзик! Бусенька!

– Он сошел с ума? – прошептала Зоя, которую привлек в прихожую шум.

– Похоже, – забеспокоилась я, – модельеры такие, с левой резьбой.

– Чего он Фердинанда обзывает? – обиделась Зоя. – Кот не пьяница, не бомж, не ханурик, а приличное животное.

– Где вы его нашли? – заголосил Борис, у которого с головы упал парик.

– Юра на улице подобрал, – пояснила я, – неподалеку от дома. Решил, что первым порог дома по примете должен переступить кот, а он тут и обнаружился.

– Господи, это же мой ханурик Гаврюша, – утираясь рукавом, захлюпал носом Борис, – я не чаял его живым увидеть. Ведь я рассказывал вам. Неужели вы не поняли?

– Решили, что ханурик твой родственник, ну, вроде племянник-пьяница, – не к месту призналась Зоя.

У меня в отличие от одногруппницы Юрки хватило ума промолчать.

– Гаврюша не пьет! – возмутился Борис.

– Какого ляда ты его тогда хануриком обозвал? – возмутилась Зоя.

– Собака – собака, кошка – кошка, а он ханурик. Это такой вид биологический, – пропел Борис.

– Хонорик! – закричала Зоя. – Домашний хорек! Вот почему он воняет!

– Очень мило пахнет, – застрекотал Борис, – все, девочки, я побежал. Гаврюшенька, пойдем домой, уси-пуси, папа тебе корзиночку от Армани купил, мисочку от Прада, шлеечку от Гуччи. Муленька, голубуленька!

Крепко прижав к груди Гаврюшу-Фердинанда, модельер кинулся на лестничную клетку.

– Эй, ты зачем приходил? – опомнилась я.

– Не знаю, – прокричал в ответ Боря, – забыл, это неважно. Главное, ханурик нашелся.

Я взяла с табуретки куртку.

– Поехали.

– Куда? – спросила Зоя.

– По дороге объясню, – сказала я.

Глава 34

К моему большому изумлению, Оля стояла за прилавком. Она вопреки ранее изъявленному желанию пообщаться, не обрадовалась моему появлению и грубо спросила:

– Чего надо?

– Надо, – решительно подтвердила я.