Фея с золотыми зубами

– Много там еще объемной поклажи? – мне удалось пролезть в самую глубину катафалка.

Я ловко преодолела преграду из тюков и крикнула:

– Не особенно. Похоже, осталась чистая ерунда. Хотя, нет, на полу лежит здоровенная бандура.

– Сейчас, – деловито пообещал Коля.

Мужчины вкупе с Зоей с удвоенной силой принялись за работу.

Я осталась внутри катафалка и старательно подталкивала кое-какую поклажу к дверям машины.

– Похоже, мы коробки в одном месте брали, – заметил Коля, в очередной раз появляясь в зоне видимости.

– На фирме купили, – сказала я, – магазинчик «Переезд», он у них на первом этаже открыт.

– И я туда же ходил, – выдохнул Николай, хватая очередной тюк, – веревки, чтобы узлы вязать, у них брал и карандаш несмываемый для маркировки.

Я кивнула, пнула последний тюк и замерла.

– Эй, ты чего? – забеспокоился Юра, успевший сменить Николая.

– Длинный ящик, похоже, пианино, – пробормотала я, – разве у нас оно было?

Поскольку других вещей в катафалке не осталось, Юрчик залез внутрь и начал чесать подбородок.

– Не, музыкальный инструмент высокий, а этот чуть повыше кошки. На что похож ящик? Вроде знакомая штука.

– У фортепьяно ножки откручиваются? – предположила я.

– Понятия не имею, – признался Юра, – у меня только гитара была, семиструнная.

В автобус всунулась Зоя.

– Эй, чем озаботились?

– Нашли рояль, но он не наш, – отрапортовал Юра.

– Коля! – заорала Зоя. – Там фоно, оно твое?

– Не-а, – закричал тот в ответ, – у нас никто не играет.

– Зачем инструмент в катафалке? – недоумевала я.

– Может, похоронный марш исполнять? – выдвинула версию Зоя. – Типа, живая музыка, не фонограмма.

– Где? – забухтел Коля, отодвигая Зою. – Ну вы даете! Домовину с пианино перепутали!

Я решила продемонстрировать эрудицию:

– Фортепьяно и рояль – это разные инструменты, а пианино…

Продолжение фразы утонуло в вопле Зои.

– Домовина? Там гроб?

Я отскочила подальше от полированного ящика, наткнулась на сиденье и шлепнулась на него. Юра отпрыгнул в другую сторону и тоже плюхнулся на диванчик. Зоя начала креститься, а Коля заржал.

– Че? Испугались? Не дрейфь, ребята, он пустой. Мне завтра в семь утра надо гроб в морг доставить, вот и прихватил его с собой, неохота в пять вставать, на склад за ним тащиться, ну и запихнул с вечера.

– Отлично придумал, – промямлил Юра.

Коля сложил руки на груди.

– Ты вроде мент?

Шумаков кивнул.

– Служу в убойном отделе.

– И гроба испугался? – хмыкнул Николай.

Юра растерянно глянул на меня, а Коля продолжал ехидничать:

– Щас покойничек вылезет и за нос тебя схватит! Не пугайтесь, гроб без клиента! Давайте мои шмотки внутрь засунем.

Я попыталась встать, но ноги предательски задрожали в коленях, Юра дернулся, но тоже остался сидеть.

– Прямо дети, – вздохнул Коля, – смотрите, коли не верите.

Укоризненно цокая языком, Шунаков влез в катафалк и привычным движением поднял крышку гроба. Зоя, Юра и я заорали в едином порыве:

– Мама!

Внутри обитой белым атласом домовины, на небольшой подушке, обшитой кружевом, покоился мужчина, одетый в черный костюм, белую сорочку и начищенные ботинки. Шею усопшего украшал темный галстук с элегантным серебряным зажимом.

Зоя запричитала:

– Отче наш… э… на небесах… Не помню слова… э… хлебушек нам дай…

– Хлеб наш насущный дай нам днесь, – поправил Юра.

Я в этот момент пыталась прийти в себя. Один Коля не испугался.

– Во, блин, – хлопнул он себя по бокам, – совсем оборзели! Просил только гроб, а они жмурика туда пристроили. И вроде на завтра в наряде баба!

Николай перегнулся через гроб, вытащил из-под сиденья папку и начал листать бумажки. Я вцепилась в Юру, который, к моему огромному удивлению, знал много молитв и сейчас твердил их одну за другой. С противоположной стороны к Шумакову прилипла Зоя, произносившая нараспев:

– Во поле березонька стояла…

Коля стукнул кулаком по сиденью.

– Чертовщина получается, ребята. Клиентка Андреева Галина Михайловна, а не мужик. Ей этот гробик обустроили. Откуда мужик? Вау! Глеб! Ну ё моё, плыли две дощечки!

– Знаешь покойника? – спросил Юра, который раньше нас с Зоей справился с потрясением.

– Это наш церемониймейстер, – объяснил Николай, – Глеб Поркин, его жена недавно выгнала, вот он и пристроился ночевать в конторе, стулья сдвигал и дрых. Вчера небось сообразил, что в гробу удобнее, и пошел на склад, заснул, наши грузчики-кретины примчались, крышку опустили. Хозяин экономит на всем, свет лишний раз не разрешает зажигать, вот парни и не увидели, что там Глебка.