Человек войны

– Новоприбывшим в город одесситы всегда советуют: «Посмотри на Дюка с люка, что он делает, падлюка!» – И указал рукой на памятник.

Ирина долго не могла понять, что же происходит на самом деле, а потом наивно спросила:

– Он что, писает?

Теперь от смеха чуть было не свалился Андрей, никак не ожидая такой реакции:

– Вообще-то, по задумке архитектора... Дюк одной рукой показывает, что Одесса – город свободный и открытый для всех приезжих, а в другой держит свернутый в трубочку свиток, подписанный самой Екатериной Великой, в котором подтверждается, что это город свободной торговли – порто-франко... Только он, когда ваял свой шедевр, наверное, и не думал посмотреть на памятник сбоку, вот в таком ракурсе...

– А получается, что он держит в кулаке... – Ирина уже не могла устоять на ногах от хохота. – И писает на лестницу!.. Ой! Ой, мамочки! Ой, я уже сама писать хочу!

– Правда?

– Честное слово! Сейчас прямо здесь, под кустики сяду!

– Здесь не стоит, Ириш, – народ не поймет! Да и отсвечивать пусть даже и такой красивой попой, на пол-Одессы не совсем прилично. Давай-ка лучше спустимся по лестнице немножко, в Пионерский парк, там и аллейки красивые, и кустики погуще.

– Ой-ой-ой, идем быстрее!

Они бегом спустились в парк, Андрей уселся на какой-то большой камень, а Ирина зацокала каблучками к маленькому зданьицу, на котором светились неоновым светом две большие буквы...

«...Прям как в „Бриллиантовой руке“, – подумал Андрей, усмехаясь. – „Строго на север, порядка пятидесяти мэтров, находится туалэт типа „сортир“, обозначаемый буквами „Мэ“ и „Жо“! Тропинка проходит рядом с пыхтой, под которой буду находиться я!..“ Во дела-то! Боже, а хорошо-то как!..»

Южная летняя ночь дарила легкую прохладу, в траве пели свою песню кузнечики, и запах!.. Запах родного города! Запах родины!..

– Привет! – услышал Андрей знакомый голос за спиной.

Он даже не услышал, как Ирина подошла к нему сзади.

Резко обернувшись, Андрей схватил девушку в объятия, притянул к себе и крепко прижал к груди.

«...Неужели! Спасибо тебе, господи, милостивый и милосердный! Спасибо тебе за дела твои!.. Иришка моя!.. Как же долго я тебя искал! Я уже совсем разуверился, что найду тебя – Сердце мое, душа моя!.. Ну... здравствуй, наконец, Половинка моя...»

На него нахлынула огромная, всепоглощающая волна страсти и желания! Такая огромная, что он попросту захлебнулся в ней и утонул! Он даже не догадывался, что такое вообще может быть!

– Я тебя хочу, Ириш... Я тебя всю жизнь искал!

– И я! – шептала она ему на ухо. – И я тебя хочу! Давай пойдем куда-нибудь, Андрюша!

– Пойдем! Пойдем! Я сейчас что-нибудь придумаю!

Они взлетели вверх по Потемкинской лестнице и побежали, держась за руки по освещенным неоновыми огнями улицам. Они, эти двое, истосковавшиеся по любви и ласке, бежали рядом так, словно именно от скорости зависели их жизни.

А через десять минут они упали друг другу в объятия в двухкомнатном «номере для молодоженов» в гостинице «Пассаж».

И была незабываемая, не передаваемая никакими словами ночь любви и страсти.

Они отдались друг другу полностью, без остатка.

И заснули только под утро, когда темная южная ночь побледнела и начала уступать место утру...

...9 июня, 9.00 АМ...

– ...С добрым утром, солнышко мое! – Андрей с нежностью смотрел на пробуждавшуюся Ирину.

– Привет, Андрюша!

Она потянулась грациозно, словно большая кошка, и, совершенно не стесняясь своей наготы, поднялась и подошла к распахнутому окну.

И тут...

– Динь-динь-динь-динь-динь!

– Ой! Что это?

– Это колокол на соборе, Ириш. Отбивает часы.

– Динь-динь!

– А далеко он? А сколько времени?

Андрей невольно улыбнулся, поднялся и подошел к девушке.

– Собор прямо перед нами, через улицу. А время... Сосчитай сама! – Он обнял Ирину и прижал к себе.

– Динь-динь-динь! – ударил колокол последние разы и замолк.

– Я насчитала девять! Значит – девять часов уже?

– Ну, раз насчитала, значит, девять.

Она потянулась всем телом еще раз и прижалась к Андрею:

– Боже! Как хорошо... Только я совсем не выспалась, Андрюш. И кушать хочется.

Он улыбнулся, поцеловал ее в маленькое и такое трогательное ушко.

– Тогда давай-ка мы сделаем так... Сейчас соберемся, сдадим номер и пойдем где-нибудь позавтракаем. А потом ты пойдешь домой спать, а я поеду к себе решать кое-какие вопросы с документами.