Западня

Подумал…

Михаил сорвал телефонную трубку и набрал Наташин номер. Ее позвали с неохотой — видно, эти звонки неизвестного мужчины стали раздражать родителей. Наташа, услышав его голос, испугалась:

— Что случилось? Все отменяется? , — Вспомни, кого не было на фуршете; двадцать восьмого мая? Ваш последний спектакль с Ириной, потом фуршет — вспомни!

— Кого не было? — растерялась она. — Я не знаю, я не помню… Милена ушла пораньше…

— Нет, кто-то ушел еще раньше! Какая-то из девиц, я еще подумал — странно, что она не соблазнилась шампанским!

Наташа запаниковала и обещала вспоминать всю ночь.

Если вспомнит — сразу перезвонит, в любой час. Можно?..

Но он уже вспомнил сам. И покрылся испариной — на эту девушку никто не думал.. Красавица-аристократка. Лена.

— Почему вы молчите? — жалобно спросила Наташа. — Так можно вам звонить ночью?

— Не надо, — опомнился он. — Ложись спать. Завтра все объясню.

* * *

Во вторник Анастасия вернулась с работы поздно — ее никто не задерживал, она осталась сверхурочно по собственной инициативе. И уж конечно, не для того, чтобы выслужиться перед Алисой. Настя делала вид, что в упор ее не замечает. Та держалась такой же политики. Ни слова про пистолет, про звонок следователя — Алиса даже не упомянула об этом. И Настя поняла — победа! Почти победа! Во всяком случае, день был явно удачнее вчерашнего. Домой ее привез Петр. Он все еще хмурился, явно прикидывая, какую кару придется нести за умолчание о пистолете. Но Настю, конечно, ни в чем не упрекал. Даже улыбнулся, сказав, что к тому времени, как новая косточка авокадо пустит росток, Настя явно получит повышение по работе.

— Надеюсь, ты меня повысишь раньше, — возмутилась она. — Косточка прорастает месяца четыре!

Они попрощались у подъезда, и Настя поднялась к себе одна. Позвонив в дверь, она обмерла — в ответ раздался знакомый, такой знакомый собачий визг!

— Синатра! — Черный комок выкатился ей под ноги, порвал тонкие колготки, расцарапал лодыжку. Настя схватила извивающуюся, похожую на угря собаку и прижала ее к груди:

— Синатра, надо же!

Колька вопил, пытаясь вырвать собаку и прижать ее к себе. Мать, запирая за Настей дверь, возбужденно рассказывала, как она повела детей гулять в парк, как они увидели мальчишек, которые волокли на веревке таксу, как такса вдруг завизжала и стала грызть веревку.. Мальчишки отдали собаку не без боя, но выхода у них не было — увидев своего прежнего маленького хозяина, Синатра обезумел, стал рваться к Кольке. Пришлось обрезать веревку, иначе собака повесилась бы па ней. Оказалось, мальчишки только что отловили таксу на помойке и гордо повели гулять.

— Две недели где-то шлялся! — Настя наконец отпустила собаку и тщательно ее осмотрела. — Вроде не покусали… Знаешь, надо купить ему таблетки от глистов, мало ли чего он нахватался на помойках, а тут дети с ним целуются…

В дверь опять позвонили — это вернулся из магазина отец. Он был здесь, когда жена прибежала с прогулки, катя коляску с Леркой и волоча за собой мальчишку с собакой.

В руках у отца Настя увидела коробку с тортом.

— Для этого артиста! — торжественно объявил отец и, перерезав бечевку, снял крышку:

— На, лопай! , И собака, не заставляя себя долго упрашивать, поставила передние лапы на край торта и стала есть — из середины. Настя никогда бы не поверила, что отец способен устроить такое безобразие — она-то помнила, как он обиделся, когда собака уничтожила приготовленный для родителей торт. Она и сама тогда возмутилась и даже прибила наглую тварь. Но сейчас с умилением смотрела, как такса ест и толстеет на глазах. Наконец Синатра громко вздохнул и, стуча когтями, отошел в сторонку. Взобрался на кресло, внимательно оглядел собравшихся и сделал вид, что уснул. Один из его обычных номеров — чтобы «не слышать», как его прогоняют с кресла. Но сегодня никто не посмел бы тронуть собаку. Все были счастливы.

Настя возилась с маленькой Леркой, когда к ней в спальню заглянула мать:

— Слушай, как ты считаешь, нужно сообщить следователю, что собака вернулась?

Вопрос Настю рассмешил, но так как дочка уже засыпала, она только улыбнулась и негромко ответила:

— Хотя Синатра и вредина, но огнестрельным оружием считаться не может. Я и так вчера сообщила про пистолет. Может, на свою голову. Этот Валентин Павлович, наверное, до сих пор рвет и мечет.

Валентин Павлович в этот поздний час все еще сидел на работе. Сказать, что он был озадачен — значило мягко выразиться. Вчера он передал данные по пистолету в розыск. Должны были проверить все всплывшее с двадцать пятого мая оружие — бесхозное, конфискованное, найденное, брошенное… Марка была не очень распространенная, и, несмотря на то что серийного номера никто сообщить не смог, Балакирев рассчитывал, что оружие рано или поздно всплывет и будет замечено. Но он и думать не мог, что оно уже приобщено к делу… Правда, совсем к другому.