Чудеса в кастрюльке

– Кто? – решила уточнить я. – Бабушка или расческа?

– Обе, – ответил милый ребенок, распахнул холодильник, вытащил «Докторскую» колбасу, только что купленную мною в магазине, откусил прямо от батона, потом схватил расческу и, заорав: – Бабка, какого х… дрянь разбросала, – унесся в глубь квартиры.

Честно говоря, я на секунду растерялась, но потом решительным шагом направилась в коридор. Сейчас попробую объяснить Маринке, как следует воспитывать сына. Мой порыв остановил телефонный звонок. В полном озлоблении я схватила трубку и рявкнула:

– Что надо?!

– Будьте любезны Виолу Ленинидовну, – прожурчал интеллигентный голос.

– Слушаю, – сбавила я тон.

– Вас беспокоит Олеся Константиновна, не могли бы вы завтра подъехать в издательство?

Сердце обвалилось в пятки. Так, они передумали и решили не печатать мою книгу.

– Да, конечно, – залепетала я, – во сколько?

– Вам удобно в час?

Совершенно нет, потому что я собиралась с утра податься в это Медвякино.

– Да, очень, прямо замечательно.

– Тогда жду, – коротко ответила Олеся Константиновна и отсоединилась.

На следующий день около полудня я стояла в магазине, погрузившись в глубокие раздумья. Неудобно являться к этой Олесе Константиновне с пустыми руками. Что же купить? Коробку конфет? Но они все какие-то маленькие, жалкие, еще подумает, что я жадина. Торт? Слишком традиционно, без выдумки. Наверное, лучше цветы.

Я выскочила на улицу и уставилась на витрину, где красовались букеты. Мама родная, ну и цены! Меньше пятисот рублей не найти. И потом, вдруг у нее аллергия? Решено, беру торт. Наверное, в издательстве много служащих, ну не понравится ей презент, угостит коллег!

Сжимая картонную коробочку с «Марикой», я поскреблась в филенку.

– Да-да, – раздалось изнутри. Я втиснулась в дверь.

– Здравствуйте.

– Добрый день, – приветливо, но без улыбки ответила Олеся Константиновна, – проходите, садитесь.

Ее соседка, противная молодая девчонка, вновь сделала вид, что не замечает меня.

Я протянула редакторше коробочку.

– Вот, от всей души.

– Спасибо, – вежливо сказала женщина, – очень приятно.

Она поставила подарок на широкий подоконник. Я увидела там еще четыре коробки, перевязанные бечевкой, и подавила тяжелый вздох. Все-таки следовало принести цветы.

– У нас диатез начнется, – буркнула гадкая девица, не отрывая глаз от компьютера, – покроемся пятнами и прыщами.

– Нам нужно решить ряд проблем, – заявила Олеся Константиновна.

Я сжалась в комок и попыталась унять дрожь в коленях. Вот сейчас последует продолжение: «Забирай рукопись и проваливай».

– Во-первых, псевдоним. Я глупо удивилась:

– Что?

– Псевдоним, имя, которое будет стоять на обложке.

– Какой?

– Вашей книги.

Внезапно на моем лице сама по себе возникла идиотская ухмылка. Неужели и правда собрались напечатать!

– Вы знаете, что такое псевдоним?

– Нет, то есть да, конечно, пожалуйста! Ох боюсь, Олеся Константиновна сочтет меня клинической идиоткой.

– У вас есть пожелания?

– Да нет, никаких, любое имя, какое вам хочется!

– А вам?

– Все равно.

Олеся Константиновна побарабанила пальцами по столешнице.

– Ладно. Если не ошибаюсь, вашу героиню зовут Арина?

– Да.

– Давайте поставим на обложку Арина Виолова. Как, нравится?

Жуть! Даже Виола Тараканова намного лучше, но, если я начну сейчас спорить, Олеся Константиновна разозлится и передумает печатать мой детективчик. Нет, с ней надо во всем соглашаться.

– Великолепно! Потрясающе, изумительно! Всю жизнь мечтала быть именно Ариной Виоловой.

– Отлично, переходим к следующему вопросу, вот ваши деньги, пожалуйста, распишитесь.

Я уставилась на тощенькую стопочку сторублевок.

– Это мне?

– Вам. Прочитайте договор.

В моих руках оказалось два листочка, заполненных непонятными фразами. Не глядя, я подмахнула бумажки.

– Теперь название.

– «Чужая кровь».

– Не пойдет.

– Почему?

– На обратной дороге задержитесь у лотка и поймете, завтра жду несколько вариантов наименования.

– Хорошо.

– До свидания.

– До свидания, – эхом отозвалась я и, кланяясь, словно китайский придворный, стала спиной двигаться в сторону двери.

– Виола Ленинидовна!

Я подскочила от ужаса. Господи, она передумала, сейчас заявит: «А впрочем, забудьте обо всем, забирайте рукопись и вон отсюда!»