Чудеса в кастрюльке

– Так больно?

– Сейчас умру!

– Поехали к врачу!

– Ни за что!

Следующие полчаса мы уговаривали Олега на поход к доктору, пугая его страшными последствиями. Наконец супруг согласился.

– Ладно, но только посмотреть! Никаких уколов и бормашины.

– Конечно, – поспешила согласиться я, – эй, Ванька, одевайся, поедем на метро кататься!

– Что ты, – замахала руками Томочка, – одиннадцать натикало! Ему спать пора!

– Он раньше часа не ложится и тебе отдохнуть не даст. Ничего, прогуляется с нами! – пробурчала я, доставая Ванькину куртку.

В вагоне, несмотря на поздний час, оказалось много народа. Мрачный Куприн встал у двери, а мы с Ваняшей уселись на диванчик. Мальчишка качнул ногой и выпалил:

– Твою мать, ботинок развязался! Сидящая около меня дама с элегантной сумкой поморщилась и сказала своей спутнице:

– Да уж, теперь детей не воспитывают, нарожают, и ладно.

Красная от злости, я дернула Ваню за рукав:

– Сделай милость, разговаривай нормально!

– Это как? – опешил паренек.

– Не употребляй плохих слов.

– Каких?

– Ну, вроде «жопа».

– Почему?

– Такого слова нет!

– Жопа есть, а слова нет? – бесхитростными глазами уставился на меня Ваня, и я поняла, что он не издевается.

Ну откуда ребенку научиться нормальной речи, если и мать, и бабка матерятся, словно бомжи? Да и я сама в свое время набралась от мачехи Раисы «выражансов». Правда, Раиса употребляла их только в пьяном виде и, услыхав на трезвую голову от падчерицы несколько глаголов и существительных, мигом выдрала меня ремнем, приговаривая:

– Не учись плохому, учись хорошему.

– Говори, как дядя Олег, – велела я.

– Так он молчит.

– И ты молчи! Если перестанешь ругаться, куплю подарок.

– Какой?

– Шоколадку.

– Ну…

Я решила простимулировать ребенка.

– Вот что, Ваняша. Когда вернемся домой, я напишу тебе список слов, которые говорить нельзя, и, если меня послушаешься, получишь на Новый год железную дорогу. Сам выберешь в магазине, любую.

– Суперски, – взвизгнул мальчик и осекся. – Так можно?

– Пожалуйста, – милостиво кивнула я. Ваня замолчал, потом ткнул пальцем в тетку, сидящую напротив.

– Вилка, глянь, у тетки шуба из леопарда. Женщина, одетая в манто из синтетики, улыбнулась.

– Правильно, – ответила я, – это леопард.

– А у той тигр.

– Верно.

– У двери из овечки.

– Точно.

Господи, он что, никогда не молчит? Обрадованный собственным умом, Ваняшка крутил головой в разные стороны и громко вещал:

– Опять леопард, овечка, кролик…

Люди улыбались. Потом мальчик притих. Я уже обрадовалась, что ему надоело, но тут он вытянул вперед руку и указал не слишком чистым пальцем на даму, на плечах которой красовалось мохнатое пальто ядовито-зеленого цвета.

– А это из кого?

Чтобы отвязаться, я ответила:

– Понятия не имею.

– А я знаю, – заорал Ваняша, – из кикиморы болотной, из ё… кикиморы!

Народ грохнул, Куприн покраснел, дама, наоборот, посинела и весьма злобно прошипела:

– Лексикон у вашего сынишки весьма обширен. Впрочем, яблоко от яблоньки…

Но тут поезд подкатил к нужной нам остановке, я вытолкала Ваньку на перрон.

– Глагол ё… говорить нельзя, понял?

– Ё… не глагол, – влез Куприн, – а, на мой взгляд, прилагательное. Я обозлилась.

– Какая разница! Нельзя, и все!

Глава 12

В поликлинике оказалась очередь. Ванька начал сновать между креслами, задевая подлокотники. Люди вздрагивали. Потом мальчишка придумал иную забаву. Он разбегался и с диким визгом скользил по кафельному полу. Издавая оглушительный звук, Ваняша ухитрялся перекрывать неумолчный вой бормашин и вопли висящего под потолком телевизора. У меня заболела голова. Старуха с раздутой щекой, сидевшая через два стула от Куприна, недовольно поморщилась:

– Зачем ребенка с собой притащили? И так тошно, а тут он мельтешит. Я промолчала.

– Наверное, оставить не с кем, – ответила девушка, стоявшая у двери в кабинет.

– Один посидит, – ринулась в бой бабка, в силу возраста ненавидящая всех здоровых, веселых и счастливых, – эка беда! Нас родители с года бросали, и в поле. Так мы и избу убирали, и коров доили, и щи варили! Я замуж выходила – все умела, а нонешние! Тьфу, только ноют: «Баба, купи конфетку». Накось выкуси! У меня-то не было ничего, и тебе не дам!

– Поэтому вы такая злая, – вздохнула девушка, – понятно, комплекс нереализованных желаний!