– Ну ты даешь, – улыбнулся муж, – в шесть же уговаривались! Прямо околел весь.
Я сначала лишилась дара речи, но потом пробормотала:
– Ты перепутал, в восемнадцать мы должны были встретиться возле твоей работы.
– Да нет, у театра.
– У проходной!!! И вообще, Юрка мне сообщил, будто ты к свидетелю поехал!
– Пошли внутрь, – он потащил меня к входу, – и что, я должен был, по-твоему, сказать: «Простите, я с женой в театр собрался»? Кто бы меня отпустил!
– Спектакль начинается после рабочего дня.
– Он у меня ненормирован.
Внезапно эта фраза Куприна заставила меня насторожиться. Она явно была очень важной, но я не успела понять, почему, так как Олег протянул мне коробку.
– На, это тебе.
Я уставилась на набор «Вдохновение».
– Мне?
– Ну да, угощайся, продавщица сказала, конфеты свежие.
– Ты купил мне сладости? Почему? Олег смущенно захихикал:
– Ну так просто. Понимаешь, сегодня понадобилось секретаршу одного начальника умаслить, вот я и приобрел для нее конфетки, а девочка за прилавком возьми да и скажи:
– Вот какие у других мужья заботливые бывают, а мой мне никогда ничего не принесет. Я и подумал, ну и дурак же! Чужой бабе купил, а Вилке-то! На, бери.
Слушай, а что это у тебя нос такой красный и глаза как щелки, ты не заболела часом?
– У меня аллергия, – пробормотала я, сжимая огромную коробку, – на пыльцу.
– Так ноябрь на улице?! – удивился Олег.
– В комнатах растения цветут, – вывернулась я, – была на работе, и сопли полились.
Мысль о том, что жена секунду назад истерически рыдала, никогда не придет Олегу в голову, поэтому он мигом переключился на другую тему.
– Эх жаль, в буфет не успеем, уже звонок.
Боясь опоздать, мы пошли в зал. Я прижимала к груди коробку конфет, в душе прочно поселилось раскаяние. Нет, какой у меня замечательный муж, лучше всех! Добрый, внимательный, убежал с работы, бросил дела, пошел в театр, купил конфеты… Мне следует быть заботливой, потому что он очень любит меня, исполняет любые капризы. Полная светлых чувств, я прислонилась к Олегу и шепнула:
– Ты самый хороший.
Куприн озадаченно вскинул брови:
– Признавайся, что натворила. Я обозлилась:
– Ничего!
– Почему тогда подлизываешься?
– И не думала даже.
– Да? А мне показалось…
Но тут в зале погас свет, и мы уставились на сцену.
Глава 18
Я училась в советской школе, которую сейчас справедливо ругают за политизированность и излишнюю строгость. Но было в ней и много хорошего, в частности, огромная сеть бесплатных кружков, где дети могли заниматься любимым хобби. Помните стишки: «Драмкружок, кружок по фото, а еще мне петь охота»?
В моей самой простой районной «образовалке» после уроков начиналась интересная жизнь. Почти никто не спешил домой, основная масса детей неслась в подвал, где находились мастерские. Наши девочки поголовно увлекались шитьем, вязанием и бисероплетением. И если на уроках преподавательница по домоводству Ангелина Семеновна заставляла всех шить предусмотренные программой фартук и нарукавники, то на внеклассных занятиях она объясняла, как за два часа из любой ткани можно сделать хорошенькую мини-юбочку.
– Встала в воскресенье пораньше, – вещала Ангелина, – взяла старое мамино платье, и раз, сшила себе обновку. Можно вечером на свидание бежать.
Наши суровые педагоги после уроков превращались в нормальных теток, дающих нужные для жизни сведения. Но я не училась шить, а пропадала в театральной студии. Правда, роли мне доставались второстепенные, в основном горничных и нянюшек, но все равно было очень приятно участвовать в спектакле. Наш режиссер, собираясь поставить со школьниками пьесу, предварительно водил детей в театр, чтобы показать, как играют настоящие актеры. «Ревизор» мы смотрели в МХАТе, который тогда и не помышлял о том, чтобы развалиться на две части.
Я достаточно хорошо помню ту постановку, даже могу описать роскошное голубое платье с воланами и рюшами, которое красовалось на Марии Антоновне. Поэтому сейчас, сидя во втором ряду около Олега, я не ожидала никаких сюрпризов. Вот через мгновение распахнется занавес, появится городничий в мундире и заявит: «Господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятное известие: к нам едет ревизор».
Впрочем, за точность цитаты не ручаюсь.
Вспыхнул свет, занавеса не было. Посреди деревянной площадки покачивался полуголый, весьма тучный дядька с отвисшим животом.