Чудеса в кастрюльке

– Ну, – заныл Ваняша, – включи.

– Тебе спать пора.

– Кино хочу.

– Оно не для детей.

– А-а-а…

– Давай расскажу сказку? Мальчик притих, потом удивился:

– Мне?

– Конечно.

– Зачем?

– Тебе мама книги читает?

– Не-а, мы их не покупаем, дорогие, заразы!

Я тяжело вздохнула. Действительно, глупый вопрос, но у нас, в отличие от Маринки, вся квартира забита литературой. Кстати, в домашней библиотеке появилось и много детских изданий. Никита еще совсем малоразумный младенец, но Тамарочка опустошает прилавки книжных магазинов, покупая впрок сказки.

Я сбегала в спальню к подруге и притащила толстый том.

– Ну, слушай. Сейчас найдем интересную историю. Кстати, можешь сказать, о каких сказочных героях ты слышал?

Ванька прикусил нижнюю губу:

– Ну про горца знаю! Во, прикольный фильм, бац, бац, и все головы поотваливались.

– А еще?

– Человек-паук! Суперски по стенкам бегает. Раз, раз, и все подохли!

Я со вздохом открыла первую страницу.

– Про Золушку знаешь?

– Не-а.

– Тогда слушай.

Малыш притих, незатейливый рассказ о бедной трудолюбивой девочке явно заинтересовал его. Я, обрадованная тем, что могу продемонстрировать ребенку наличие других, кроме телевизора, источников информации, вдохновенно читала.

– «Она поднялась по лестнице и вошла в роскошный зал. Все замерли при виде незнакомой красавицы, но больше всего изумился сын короля. Он смотрел на одетую в прекрасное платье Золушку и, как ни старался, не мог оторвать от нее глаз…»

– Жалко мне ее, – шмурыгнул носом Ванька.

– Не переживай, все хорошо закончится, принц женится на Золушке.

– Так это и плохо!

– Почему? – изумилась я.

– Он – маньяк.

– Кто? Принц? С чего тебе в голову взбрела такая мысль?

– А зачем он хотел у Золушки глаза вырвать?

– Ваняша, ты в своем уме? Принцу очень понравилась девушка.

– Ты же сама только что сказала: «…он никак не мог оторвать от нее глаз!» – возмутился ребенок.

Сами понимаете, что читать сразу дальше я не смогла. Мне понадобилось несколько минут, чтобы перестать смеяться и задуматься: а сколько еще живет в Москве детей-сирот при живых родителях, никогда не читающих книг?

Глава 25

Утром я не торопилась вылезать из-под одеяла. Спешить было решительно некуда. Расследование зашло в тупик. Ляля явно где-то спрятана, но куда отвез ее Ежи? Может, раздобыть записную книжку доктора и начать прозванивать всех по алфавиту? Не самая плохая идея, если учесть, что других у меня просто нет!

Зевая, я выползла на кухню, сварила себе кофе, поджарила в тостере хлеб и принялась намазывать на него свою тезку «Виолу». Идея, конечно, замечательная, но как попасть в квартиру к Ежи? Дверь в нее заперта и, скорей всего, опечатана. Впрочем, бумажная полоска меня не остановит, но где взять ключ? Интересно, может, у Аськи есть дубликат? Они ведь встречались в его квартире. Проще всего спросить об этом у самой Бабкиной, но только я звоню каждый день в больницу, осведомляюсь о ее здоровье и слышу в ответ:

– Свидания запрещены, состояние тяжелое.

Впрочем, может, оно и к лучшему, что я не могу пока увидеться с Аськой. Первый вопрос, который задаст мне подруга, будет: «Где Лялька?»

И что я отвечу? Нет, надо действовать по-другому. Я схватила трубку, набрала хорошо знакомый номер и услышала голос Светы, второй жены Андрея, сына Розалии Никитичны:

– Слушаю.

– Это Вилка.

– Что тебе нужно?

– Вы еще живете на квартире у Аськи? Послышался сдавленный шепот, шум, потом в ухо ворвался злобный визг:

– Воровка! Немедленно верни драгоценности старухи!

– Они завещаны Аське!

– Еще чего, все ей…

Вновь понесся шорох и заговорил Андрей:

– Виола, ты поступила неправильно.

– Послушай, – возмутилась я, – ты сам великолепно знаешь, что Розалия Никитична терпеть не могла Свету. Аська ухаживала за твоей матерью, та ее любила, переписала на бывшую невестку квартиру. Кстати, почему вы до сих пор не уехали к себе?

– Да веши мамины разбираем, – пустился в пояснения Андрей, – тут барахла немерено.

Понятно. Жадная Света хочет до возвращения из больницы Аськи утянуть все мало-мальски ценное. Хорошо, что я успела припрятать «золотой запас», иначе бы Бабкина вернулась к разбитому корыту, то есть обворованной квартире.

– Нечего с ней говорить, – раздался гневный женский голос, сопровождаемый сердитым детским плачем, и в ту же секунду раздались частые гудки.