99 Франков

Мир ирреален – за исключением тех моментов, когда он скучен.

Итак, Октав упивается скукой, лежа под кокосовой пальмой; какое счастье – просто лежать, наблюдая за парой цикад, предающихся любви рядом с ним, на песке. Он бормочет:

– В тот день, когда все люди на земле согласятся скучать, мир будет спасен.

Но, увы, его изысканная скука нарушена брюзгливым Марком Марронье:

– Так ты, значит, всерьез порвал с Софи?

– Ну, не знаю, не уверен. А ты почему спрашиваешь?

– Да так просто. Я могу с тобой поговорить пару минут?

– Марк, даже если я отвечу «нет», ты все равно будешь говорить, а мне придется тебя слушать из почтения к начальству.

– Вот это верно. Тогда заткнись и слушай. Я видел тот сценарий для «Мегрелет», который вы продали «Манон», это сущий кошмар. Как вы могли измыслить такое дерьмо?!

Октав прочищает уши, чтобы убедиться, что он не ослышался.

– Постой, Марк, разве не ТЫ мне велел наложить эту кучу дерьма?

– Я??? Никогда в жизни не говорил ничего подобного.

– У тебя что, совсем память отшибло? Они зарубили нам дюжину проектов, и ты еще сказал, что пора приводить в действие план ORSEC, наш последний говенный шанс, а я…

– Извини, что прерываю, но это не у меня отшибло, а у тебя, психа недолеченного, так что давай-ка не вали с больной головы на здоровую, о'кей? Я прекрасно помню все, что говорю своим креаторам. Я никогда в жизни не разрешил бы тебе демонстрировать такую труху «Манон» – гордости нашего агентства. И мне уже осточертело краснеть всякий раз, как я обедаю в обществе. «„МЕГРЕЛЕТ“ – ЧТОБ СТРОЙНЫМ СТАТЬ, НО ПРИТОМ СООБРАЖАТЬ!» Нет, ты просто плюешь на всех нас!

– Погоди, Марк. Мы уже привыкли к твоим взбрыкам, когда доходит до подписания контракта. Но тут дело сделано: сценарий для «Мегрелет» продан, тестирование сошло успешно, оба РРМ тоже; теперь уже поздно что-то менять. Я долго обдумывал…

– А я нанимал тебя не для того, чтобы ты обдумывал. И улучшить проект никогда не поздно. Фильм еще не снят и не вышел на экран, все можно переделать. В общем, слушай меня хорошенько: выпутывайся как хочешь, но вы с Чарли должны написать новый сценарий. Вы поставили под угрозу репутацию «Росса», мать вашу!

Октав молча кивает. Возражать бесполезно: он прекрасно знает, что Марка волнует не репутация «Росса», а собственное кресло, которое грозит превратиться в катапультируемое. Если уж сам Филипп решил поговорить с ним тогда, в первый день, значит, на него здорово надавили в «Манон», и он решил отыграться на них с Чарли. Иными словами, сегодня вечером в сенегальском воздухе запахло увольнением, и, к несчастью, Октав подозревает, что речь идет даже не о нем.

5

На второй день аниматор гостиницы организовал «экспедицию в буш». Цель мероприятия: внушить служащим агентства, что они увидали настоящую Африку и ради этого стоило временно покинуть свою золотую клетку. Естественно, ничего хорошего из этого не вышло: прибыв на джипах к берегу Розового озера, они полюбовались африканскими плясками и вкусили мешуи, то есть получили чисто туристский аттракцион. Турфирма спланировала эту поездку исключительно для того, чтобы показать, насколько сенегальский пейзаж похож на ее рекламные проспекты. Ведь туризм превращает путешественника в контролера, его открытия – в инспекцию, удивление – в констатацию, странника – в Фому неверующего. Но все же Октав подвергся атаке ненасытных москитов, а значит, хоть какие-то приключения еще были возможны, коль скоро он ухитрился забыть в отеле свой спрей с лимонным ароматом.

После ужина состоялся сеанс национальной сенегальской борьбы, где сошлись туристы-семинаристы (в нарядах с лейблами «Lacoste») и воины несуществующего племени (в нарядах туземцев из фильмов про Тарзана). До чего же приятно было, сидя на теплой травке у берега Казаманса, глядеть, как Марка Марронье, в его цветастых «багамах», повергли в грязь под грохот тамтама, под гигантским баобабом, под луной и звездами, под дрянное вино с запахом бензина и наперченный кускус, под раскатистый белозубый хохот агентши по внешним связям, под голодными взглядами местной ребятни, – так приятно, что Октаву хотелось заключить в объятия небосвод и возблагодарить вселенную за то, что он попал сюда, пусть и ненадолго.

Ему нравится эта постоянная тропическая влажность, при которой руки так легко скользят по телам. Она придает поцелуям пряный вкус ожога. Каждая мелочь обретает ценность, когда главное утрачивает смысл. Соскочить – пусть ненадолго – с карусели повседневности иногда бывает жизненно важно даже для трудоголиков. Октав ехал в этот обязательный вояж нехотя, обратившись мыслями в прошлое, но теперь он приобщался возвышенного, касался вечного, смаковал жизнь, воспарял над никчемной суетой, постигал простоту бытия. И когда дилер по кличке Золотая Жила принес ему ежедневный пакетик травки, он повалился в песок на пляже, бормоча «Софи» – имя, от которого у него пресекалось дыхание.