— Не будь дураком! Кто за полстакана спирта такие вопросы решает? Он все правила нарушил! А я пообещал, чтобы отвязаться. Кто это всерьёз воспринял? Так что мы квиты.
Командир отвернулся.
— Квиты, говоришь… Только когда я служил срочную, у нас за такие вещи «тёмную» устраивали.
— Чего это вы сцепились? — вмешался Кудасов. — Лучше скажи, Андрюха, по секрету, куда поедешь служить? Небось уже все знаешь?
— А чего тут не знать, — ухмыльнулся Андрей. — Только не думайте, что сразу к отцу под крыло. Так только дураки делают. Надо сначала карьеру выстроить, фундамент личного дела заложить. Так что придётся в полк пойти. Не в лесной, конечно, и не под землю. В средней полосе тоже есть где служить. Перетопчусь как-нибудь три года.
— И кем же ты хочешь служить?
— Вначале в штабе кем-нибудь. Хоть помощником оперативного дежурного. А потом старшим смены или расчётчиком. Эти должности дальнейший рост обеспечивают.
— Ни фига себе! — Кудасов отставил бутылку. — Ты же считать не умеешь!
— Ну и что… Кому они нужны, эти расчёты? Люди десятки лет считают, а что толку? Все в корзину идёт. И я так же посчитаю!
— А если учебно-боевой пуск?!
Коротков спокойно допил своё пиво.
— Тогда в полк столько спецов нагонят, найдётся кому расчёты сделать!
Кудасов покрутил головой.
— Ну, ты даёшь! А если война? Если настоящий боевой запуск?
— Тогда за промах спрашивать некогда будет. И некому. Да и не с кого.
Андрей отбросил бутылку.
— Чего вы все на меня набросились? Про себя лучше расскажите!
Глушак шмыгнул носом.
— У меня диплом с отличием. Зайду первым, может, чего-то приличное и вытащу…
— А я возьму, что дадут, — сказал Смык. — У меня-то волосатой руки нет.
— А ты, Санек, что думаешь?
— А чего тут думать… Я и под землю могу залезть. Вот только…
— Что только? — живо отреагировал Андрей.
— Я же жениться надумал. А Оксанке это вряд ли понравится.
— Товарищи офицеры, — командным голосом начал Коротков. — А может, нам водочки тяпнуть?
— Грамотно, товарищ лейтенант, — с показной почтительностью кивнул Боря Глушак. — Если за ваш счёт, то я готов!
— А я уже сыт всем этим по горло! — Смык встал.
— Я тоже — пас, — поддержал товарища Кудасов.
Они пошли по нижней аллее, Коротков долго смотрел им вслед.
— А ведь они завидуют мне! Нам с тобой завидуют, Боря! Вот ведь как жизнь оборачивается!
В голосе его была искренняя обида.
— Эй, милок! — скрипучий старушечий голос вкрадчиво проник в затуманенное сознание Ладынина. — Просыпайся, тут к тебе пришли!
Виктор открыл глаза. С трудом сфокусировал взор на изборождённом морщинами лице Бабы-яги с метлой в руках. Мгновением позже пришло осознание того, что он лежит на больничной койке, а бабушка в давно не стиранном белом халате держит не метлу, а швабру.
За ней стоял средних лет милиционер с папкой под мышкой. Он деловито приставил к кровати стул, уселся с привычной основательностью, достал какие-то бумаги и только потом взглянул на забинтованного парня.
— Здорово, герой! Я участковый, капитан Вершинин, веду дознание по твоему делу. Как себя чувствуешь?
— Внутри все гудит, — вымолвил Виктор. — Я как трансформаторная будка. И слабость. А боли не чувствую.
— Будка говоришь? Бывает. Ну, рассказывай, как всё было.
Виктор поднял свободную руку, дотронулся до бинтов на голове. Вторая рука была закована в гипс.
— Мотоцикл цел? — озабоченно спросил он.
— Во даёт! — капитан обернулся к санитарке, как бы приглашая её в свидетели. — Чудом на этом свете зацепился, доктора говорят, в рубашке родился, мог без руки остаться, а то и вообще копыта отбросить от кровопотери! А он про мотоцикл спрашивает!
— Так что с мотоциклом? — как зацикленный повторил Ладынин.
— Вдребезги твой мотоцикл! — с лёгким удовлетворением сообщил участковый. — Только в металлолом годится. Так что больше не будешь пьяным гонять…
— Да я трезвый был! Гнал на приличной скорости, а тут шлагбаум опустился… Ночь, тишина, поезда не слышно — я и решил, что успею проскочить. И тут как из-под земли — состав! Я не успел затормозить, так в него и влетел…
— Во сколько это было? — капитан деловито писал протокол.
— В десять, наверное. То есть в двадцать два. Или чуть позже — в двадцать два тридцать!
— Так-так… Что дальше было?
— Дальше ничего не помню…
— Так я и знал! — удовлетворённо сказал капитан Вершинин. — То есть думаете, что вы самые умные? Устроили простенькую имитацию и всех обдурили, а виноватого выгородили?