Как известно, от любви до ненависти один шаг — женщина, которая сделала...
Донна Баррет и Джейк Лонерган не виделись пятнадцать лет. В родные места...
– А там и вправду заплатят? – спросил Байртр.
– Заплатят, если не смогут оспорить претензию.
– И такие огромные деньги?
– Да. Я проверял заранее. Страховая премия за раздвоение личности фантастически высока.
– Этого я по-прежнему не понимаю, – сказал Байртр. – Что такое раздвоение личности?
– Так бывает, – объяснил Бартолд, – если путешественник в Прошлое пересек зеркальную трещину в фактуре времени. Это случается чрезвычайно редко. Но уж когда случается… В Прошлое, сам понимаешь, отправлялся один, а вернулись два абсолютно одинаковых человека. Каждый считает, что он-то и есть подлинный, первоначальный, что только ему принадлежит право на собственность, службу, жену и так далее. Кто-то один должен отречься от всех прав и отправиться жить в Прошлое. Другой остается в родном времени, но живет в вечном страхе, с вечной тревогой и чувством вины.
– Гм, – Байртр задумался. – И часто оно случалось, это самое раздвоение?
– За всю историю путешествий во времени – раз десять, не больше. Есть меры предосторожности: принято держаться подальше от Узлов Парадокса и соблюдать тысячелетнее ограничение.
– Ты заехал дальше, чем на тысячу лет, – вставил Байртр.
– Я пошел на риск и выиграл.
– С такими деньгами я мог бы стать бароном, – мечтательно проговорил Байртр. – А в Ирландии, пожалуй, даже королем! Я к тебе присоединяюсь.
– Прекрасно. Распишись вот здесь.
– А что это? – спросил Байртр, хмуро поглядев на казенного вида бумагу, подсунутую Бартолдом.
– Всего-навсего обязательство: получив с «Межвременной Страховки» должную компенсацию, ты тотчас же вернешься в Прошлое, в любую эпоху по собственному усмотрению, и откажешься от всех и всяческих прав на Настоящее. Подпишись «Эверетт Бартолд». Дату я проставлю попозже.
– Ты все предусмотрел, а? – вздохнул Байртр.
– Старался уберечь себя от досадных неожиданностей. Мы отправляемся на мою родину, в мою эпоху, и я намерен там и остаться. Пошли. Тебе надо постричься и вообще привести себя в порядок.
Рука об руку двойники зашагали к флиперу.
Открыв дверь, Мэвис пронзительно вскрикнула, всплеснула руками и упала в обморок.
Позднее, когда мужья привели ее в чувство, она в какой-то степени овладела собой.
– Получилось, Эверетт! – сказала она. – Эверетт!
– Это я, – отозвался Эверетт. – Познакомься с моим родичем Коннором Лох мак Байртром.
– Невероятно! – вскричала миссис Бартолд.
– Значит, мы похожи? – спросил ее супруг.
– Неразличимо! Просто неразличимо!
– Отныне и присно, – повелел Бартолд, – считай нас обоих Эвереттом Бартолдом. За тобой будут следить сыщики и следователи страховой фирмы. Помни: твоим супругом может быть любой из нас или оба вместе. Обращайся с нами совершенно одинаково.
– Как хочешь, дорогой, – с напускной застенчивостью проворковала Мэвис.
– Разумеется, кроме того… то есть кроме как в сфере… сфере… черт возьми, Мэвис, неужели ты сама не разбираешься, кто из нас – я?
– Конечно, разбираюсь, милый, – проворковала Мэвис. – Жена везде узнает своего мужа.
С приходом двух Эвереттов Бартолдов в помещении «Межвременной Страховки» воцарились ужас, смятение, страх и бестолковая лихорадка телефонных звонков.
– Первый случай подобного рода за пятнадцать лет, – сообщил мистер Гринз. – О господи! Вы, конечно, согласны на детальный осмотр?
Их ощупывали и мяли врачи. Врачи обнаружили расхождения, каковые скрупулезно перечислили, обозначив их длинными латинскими терминами. Однако все эти расхождения не выходили из нормального диапазона отклонений, какие бывают у темпоральных двойников.
Инженерно-технические работники «Межвременной Страховки» выверили темпорометр, установленный на флипере. Они осмотрели приборы управления – на них были заданы эпохи: Настоящее, 1912, 1869, 1676 и 1595. На перфоленте был пробит и 662 год – год запретный, – но, как показывал темпорометр, эта команда не была исполнена. Бартолд объяснил, что случайно задел не те кнопки, а потом счел за благо оставить все как есть.
Подозрительно, но не дает оснований отказать в выплате премии.
Мистер Гринз предложил компромиссное решение, которое оба Бартолда отвергли. Он предложил два других, которые постигла та же участь.
Последняя беседа состоялась в кабинете Гринза. Два Бартолда расселись по обе стороны письменного стола, и вид у них был такой, будто вся эта история им наскучила.