Абсолютное оружие (сборник)

– Эй, не становись из-за меня сентиментальным…

– А я и не становлюсь. Дружба важнее всего. А любовь, Марк, я потерял много лет назад. Любовь девушки по имени Марта, с которой никто из нас двоих не был знаком. И жаль. Но остается дружба, и остается вечная ночь.

– Да ты поэт, черт возьми! – с легким восхищением произносил Марк.

– Бедный поэт.

Текло время, не замечаемое звездами, и воздушный насос шипел, клацал и протекал. Марк чинил его постоянно, но воздух на Марте становился все более разреженным. И хотя Чарльз не покладая рук трудился на полях, растения медленно умирали.

Марк так устал, что уже едва ковылял с места на место, несмотря на почти полное отсутствие гравитации. Большую часть времени он проводил в постели. Чарльз кормил его как мог, с трудом передвигаясь на скрипучих, тронутых ржавчиной конечностях.

– Что ты думаешь о девушках?

– Мне хорошая еще не попадалась.

– Знаешь, это нечестно.

Марк слишком устал, чтобы видеть приближающийся конец, а Чарльза это не интересовало. Но конец был близок. Воздушный насос грозил отказать в любой момент. Уже несколько дней не было никакой еды.

– Но ты-то?

– Здесь у меня есть целый мир…

– Не становись сентиментальным…

– И любовь девушки по имени Марта.

Лежа в постели, Марк в последний раз увидел звезды. Большие, как никогда раньше, бесконечно плывущие в спокойных водах космоса.

– Звезды… – сказал Марк.

– Да?

– Солнце?

– …будет сиять, как сияет сейчас. И потом.

– Чертов поэт.

– Бедный поэт.

– А девушки?

– Когда-то я мечтал о девушке по имени Марта. Быть может, если…

– Что ты думаешь о девушках? А о звездах? О Земле?

И наступило время заснуть, на этот раз навсегда.

Чарльз стоял возле тела своего друга. Он пощупал пульс и выпустил иссохшую руку. Прошел в угол хижины и выключил усталый воздушный насос.

Внутри Чарльза крутилась когда-то подготовленная Марком, потрескавшаяся лента. Оставалось еще несколько дюймов до конца.

– Надеюсь, он нашел свою Марту, – прохрипел робот.

Затем лента порвалась.

Его ржавые конечности не сгибались, и он неподвижно застыл, глядя на обнаженные звезды. Потом склонил голову.

– Господь – пастырь мой, – сказал Чарльз. – Зачем мне желания мои? На пажитях зеленых положил он меня; он указал мне путь…

ЗАПАХ МЫСЛИ

По-настоящему неполадки у Лероя Кливи начались, когда он вел почтолет-243 по неосвоенному звездному скоплению Пророкоугольника. Лероя и прежде-то удручали обычные трудности межзвездного почтальона: старый корабль, изъязвленные трубы, невыверенные астронавигационные приборы. Но теперь, считывая показания курса, он заметил, что в корабле становится невыносимо жарко.

Он подавленно вздохнул, включил систему охлаждения и связался с Почтмейстером Базы. Разговор велся на критической дальности радиосвязи, и голос Почтмейстера еле доносился сквозь океан статических разрядов.

– Опять неполадки, Кливи? – спросил Почтмейстер зловещим голосом человека, который сам составляет графики и свято в них верует.

– Да как вам сказать, – иронически ответил Кливи. – Если не считать труб, приборов и проводки, все прекрасно, вот разве изоляция и охлаждение подкачали.

– Действительно, позор, – сказал Почтмейстер, внезапно преисполняясь сочувствием. – Представляю, каково тебе там.

Кливи до отказа крутанул регулятор охлаждения, отер пот, заливающий глаза, и подумал, что Почтмейстеру только кажется, будто он знает, каково сейчас его подчиненному.

– Я ли снова и снова не ходатайствую перед правительством о новых кораблях? – Почтмейстер невесело рассмеялся. – Похоже, они считают, будто доставлять почту можно на любой корзине.

В данную минуту Кливи не интересовали заботы Почтмейстера. Охлаждающая установка работала на полную мощность, а корабль продолжал перегреваться.

– Не отходите от приемника, – сказал Кливи. Он направился в хвостовую часть корабля, откуда как будто истекал жар, и обнаружил, что три резервуара заполнены не горючим, а пузырящимся, раскаленным добела шлаком. Четвертый на глазах претерпевал такую же метаморфозу.

Мгновение Кливи тупо смотрел на резервуары, затем бросился к рации.

– Горючего не осталось, – сообщил он. – По-моему, произошла каталитическая реакция. Говорил я вам, что нужны новые резервуары. Сяду на первой же кислородной планете, какая подвернется.