Зимнее лето весны

– Нет, конечно, вернула через день, очень расстроенная.

– Почему?

– Не объяснила, – пожала плечами Галя. – Просто отдала мне бубульку и ушла. Я потом уехала в Питер на озвучку сериала. Возвращаюсь, Ленка на крыльях летает, светится вся…

Увидев Потапову, Лена бросилась ее обнимать, выпалив:

– Галчонок! Скоро я столько денег огребу! Горы! Жизнь поворачивается ко мне светлой стороной! Везуха поперла! Сегодня уезжаю сниматься в одном проекте!

– Телесериале? – обрадовалась Галя.

– Ну… не совсем, – загадочно сообщила Лена, – это несколько другое. Но покажут по телику! Страна прилипнет к экрану! Суперская вещь! Потрясающая!

– Поздравляю, – абсолютно искренне произнесла Потапова.

– А еще я разбогатею! – запрыгала Лена.

Потапова, не раз участвовавшая во всяческих съемках, решила предостеречь коллегу:

– Ленок, на особо большой гонорар не рассчитывай, за первую роль копейки дают.

– Знаю, – отмахнулась Напалкова. – Бабло мне от мужика посыплется. Я ему пригрозила – и результат налицо: устроил меня в телепроект. Столько времени пробиться пыталась, и вот удалось. Правда, пока доллары не отвалил, но ничего, он у меня в руках, как миленький вагон с мани-мани пригонит. Куда ему деваться!

– Лена! – ахнула Галя. – Ты все же решила шантажировать Гарика ребенком! Одумайся! Младенец – это серьезно, он с тобой на всю жизнь останется! Сделай, пока еще можно, аборт. Ребров тебя в проект пристроил, скажи ему «спасибо» и успокойся.

– Дурочка, – пропела счастливая Лена, – ты дурочка из переулочка! Речь идет о суперлавэ! Я заимею все: квартиру, иномарку и главные роли!

Галя внезапно встревожилась.

– Что ты задумала?

– Через два часа я укатываю на съемку, – лихорадочно сверкая глазами, сообщила Лена, – пошли в кафе, расскажу.

– Не могу, – вздохнула Галя, – Иосиф читку новой пьесы устраивает, ровно в пять я должна быть у него в кабинете.

– Десять минут осталось, – покачала головой Лена. – Ладно, отложим беседу до моего возвращения.

– Куда едешь?

– Секре-ет, – пропела Лена. – Все будет хорошо! Меня ждут слава и богатство!

Галя вздохнула, помолчала и завершила рассказ:

– Я пошла к главрежу, Лена уехала, больше мы не встречались. Сегодня утром Иосифу позвонили из милиции и сообщили о ДТП. Вчера ночью Лену сбила машина, водитель с места происшествия скрылся. Ну да вы знаете.

– Так быстро установили личность погибшей… – пробормотала я.

– Наверное, сумка рядом лежала, – предположила Галя, – с паспортом.

– И вы подозреваете Гарика?

– Конечно.

– Почему?

Потапова смяла пустую сигаретную пачку.

– Всерьез интересуетесь или шутите? Лена надумала шантажировать Реброва младенцем. Подробностей «спецоперации» я не знаю, но думаю, она взяла бубульку, чтобы напугать Гарика. Вот только что задумала? Шантаж удался, Ребров ее пристроил в какой-то проект. Но Напалковой показалось мало, она стала наглеть, качать права, потребовала денег, квартиру, иномарку… И Гарик решил, что ее легче убить, чем прокормить. Но только я вам ничего не говорила! Даже не надейтесь, показания в суде не дам. И нечего меня взглядом сверлить! Элементарно боюсь. У Реброва грузовики денег, ему киллера нанять – как другому чихнуть.

– У вас есть телефон бизнесмена?

– Нет.

– Его адрес вы знаете?

– Конечно, нет.

– А название фирмы Реброва?

– Зачем оно мне!

– Что ж, – сдалась я, – огромное спасибо, пойду теперь к Римме Сергеевне.

– Вас проводить? – спросила Галина, и тут у нее зазвонил сотовый. – Да, я. Где? Нет, очень неудобно, ищи ближе. Куда? Кафе «Буратино»? Хорошо! В десять вечера? Постараюсь успеть. Кстати, я не такая идиотка, как капля касторки!

Забыв про меня, Галина схватила сумку и вытащила косметичку, она явно собиралась на свидание с приятным человеком. Глаза актрисы заблестели, щеки окрасил нежный румянец.

– До свидания, – улыбнулась я и вышла за дверь, подумав: надо же, какое странное сравнение сделала Потапова – «я не такая идиотка, как капля касторки».

У Риммы Сергеевны делать мне было нечего, встречаться с ней и изображать из себя журналистку не имело больше смысла.

Я, стараясь не шуметь, двинулась к выходу. В знак траура театр отменил спектакль, за кулисами, похоже, не осталось никого из актеров, из экономии в длинном коридоре погасили яркие галогеновые светильники, мой путь освещали лишь тусклые лампы, висящие далеко друг от друга.