Кен

— Я так думаю, что это он все и устроил. А сам откупился. Он уже два года как не работал в том гастрономе. Мол, при нем все было в порядке, а как Попов пришел, так все и стали воровать. Нет, семьи Евгении это не коснулось.

— И через год вы с ней случайно встретились.

— Да, примерно. Девяносто третий, как сейчас помню. Мне надо было восстанавливаться или бросать институт окончательно.

— И она тебе помогла, да?

— Ну, пришла под видом друга семьи. В то время таковых у нас уже не осталось. Князев всех отсек. Наказал бывшего компаньона и обобрал до нитки. Да только недолго он после этого протянул. Умер от инфаркта. Но наследство доченьке оставил знатное. Никто не знает, а я знаю. Есть у нее солидный источник доходов. Валютный счет в банке. Можно было и вообще в теннис не играть. Да Женька к тому времени и сама начала зарабатывать, разъезжая по турнирам. Все в стране изменилось, все. А вот отцу не повезло!

— Мать сильно болела, да? — тихо спросила Ксения.

— Болела. Я подрабатывал, где мог, и мечтал только об одном: закончить институт. Я знал, что диплом «Плешки» скоро будет на вес золота. Ох, как он был мне нужен! И она помогла. И с деньгами, и с восстановлением. У мадам Князевой остались старые связи. В то время они с Женькой жили вместе. Элеонора Станиславовна еще не выскочила замуж за своего итальянца и разъезжала с дочкой по турнирам. Вела светскую жизнь. Это уже при мне случилось, замужество ее. Потом. А сначала Женька представила ей меня как своего жениха. Разумеется, что мадам Князева пришла в ужас. «Его папа сидит в тюрьме!» Просто святая… Чтобы утешить мамочку, Женька заявила, что расписываться мы не собираемся. Но по турнирам я буду ездить вместе с ней. Ей нужен был симпатичный парень в качестве сопровождающего. За оказанные благодеяния я должен был играть роль ее страстного поклонника. А мне еще надо было учиться! Как я все выдержал, не знаю. И Женьку, и ее мамашу, и вуз. До того как у меня на руках не оказался диплом, Женька надо мной просто издевалась. Слушай, а чего мы здесь сидим? — вдруг спохватился он.

— А где? — растерялась Ксения.

— Поедем ко мне, что ли?

— А удобно?

— Я выпить хочу. А я за рулем. Ксения замялась.

— Да чего ты так переживаешь? Я не один живу. С матерью. Она сейчас дома, так что не думай: ничего такого.

Ксения ничего такого и не думала. Только не понимала, зачем ему понадобилось тащить ее к себе домой. Только ли для того, чтобы выпить и поговорить спокойно?

40: 15

Владимир не соврал: в квартире была его мать. Ксения сразу подумала, что эта женщина вообще редко выходит из дома. Она уже не была так тяжело больна, просто, оправившись от потери мужа, нашла себе новую стену, за которую с готовностью спряталась, — сына. Она умела жить только за кем-то. Ксения представила себе, как тяжело было Владимиру в те годы, когда он не имел ни диплома, ни работы, пробивался случайными заработками, да еще и обеспечивал мать. Конечно, Женя Князева была его единственным шансом.

Квартира у них осталась еще та, купленная при муже — директоре гастронома. Кое-что из имущества тот записал на сына и жену. Теперь силами Владимира в квартире был сделан дорогой евроремонт. Холостяк Попов, видимо, все деньги отдавал матери. Себе оставлял только на карманные расходы, вот ему и приходилось экономить.

Мать встретила надежду и опору подозрительным взглядом. Еще бы! Пришел с девушкой! Наверное, девушки в этом доме с некоторых пор были редкостью. Если эта женщина в чем-то и нуждалась, то явно не во внуках.

— Володя, кто это? — капризно протянула она, как бы игнорируя гостью.

Ксения отметила про себя, что в таком возрасте уже неприлично одеваться в розовое.

А дама продолжала говорить бестактности:

— Вы уже где-то поужинали?

— Мама, эта девушка пришла по делу.

— По какому делу? — подозрительно спросила мать.

— У меня неприятности.

— А, неприятности!

Ксения как бы услышала несказанное: «Тогда — без меня», и дама в розовом оставила их наедине. Владимир сам сходил на кухню и принес оттуда поднос с бутербродами. Судя по всему, ничего другого в доме не было. Ксения сидела в его комнате и смотрела, как Владимир ищет спрятанную за шкафом бутылку коньяка.

— Ты бы лучше у мамы спросил. Я почему-то уверена, что у нее есть.

— Чушь! Моя мать не пьет!

— А кто сказал, что пьет? Просто мне кажется, что ты много чего про нее не знаешь.