Джоан познакомилась с Андерсом на свадьбе своей сестры и его брата. Она...
Муха не ответила. Иван аккуратно положил трубку на место. Вышел в прихожую, оделся, зашнуровал ботинки. Молча открыл дверь, вышел.
Прижал дверь к косяку и прослушал щелчок замка. А потом ушел.
Оружия у него не было. Пистолет он выбросил еще в подъезде. Иван даже не думал об этом — действовал автоматически, следуя правилу, которое когда-то установил Серега. Согласно этому правилу, их не могли бы поймать с поличным, когда они уходили после дела. Разве что в лицо опознают? Но они старались не дать никому такой возможности. Вот и теперь он поступил аналогично.
Стрелял, как всегда, в перчатках, так что за отпечатки пальцев тоже не беспокоился. Того, что по пистолету отыщут торговца оружием в Мытищах, он тоже не опасался. Торговец себе не враг, чтобы сознаться, кому продал оружие. Да и не найдут они его никогда. При себе у него не было ничего подозрительного — ни оружия, ни фотографий последней жертвы, ни каких-либо записей. Ничего, кроме денег — тех, что у него остались после того, как он сделал заначку у матери.
Иван включил свет в машине и, согнувшись, чтобы никто не подсмотрел, пересчитал капиталы.
Две тысячи сто долларов. Он предпочел бы пойти в милицию без этих денег, но ему было некуда их девать. Оставить Мухе? Он решил туда не возвращаться. По многим причинам. Первая — что теперь у него достаточно своих проблем, и связь с преступницей, находящейся в розыске, ему не нужна. Вторая причина — теперь и Мухе было бы опасно фигурировать в деле рядом с Иваном. Ведь он подозревается в совершении убийства. Если зацепят и ее — получится групповое дело. Хватит ей и своих неприятностей. Им надо было разбегаться в любом случае…
"Но не так, — подумал Иван, уже выезжая из двора. — Она решила, что я ушел из-за трубки.
Сейчас наверное, опять плачет. А как я ей объясню, в чем дело? Сам ничего не понимаю…"
Отъехав подальше от дома и проверив, не едет ли кто за ним, Иван припарковался возле большого универсама. Его несколько удивило, что народу вокруг универсама совсем не было. И машин немного. Недавно, проезжая мимо, он наблюдал тут форменное столпотворение. Иван и рассчитывал на толпу, в которой к нему никто не приглядится.
Рядом с универсамом, под козырьком у стены, виднелись телефонные автоматы. На них падал свет фонаря. На его счастье, один из них оказался исправным. Он снова набрал номер матери и едва узнал голос — такой он был больной, старческий.
— Мама, прости, — сказал он.
Мать не ответила, но и трубку не положила.
Иван повысил голос:
— Мам, ты меня слышишь? Прости меня. Я подлец.
— Да… — донеслось до него.
Иван вздрогнул, как от очередного удара. «Вот и получил… — подумал он. — А что обижаться? Сам так сказал».
— Мам, мне что тебе сказать? — спросил он. — Что сказать, чтобы извиниться?
— Правду.
— Какую?
— Правда одна.
— Так вот тебе правда — я этого не делал.
Танька не на моей совести! Неужели можно так думать — даже в шутку?! Я докажу, что не виноват!
— Может быть.
Иван в отчаянии повторил:
— Мама, ради бога, спрячь деньги! Неужели всему пропадать?! Это честные деньги, трудовые, я все расскажу!
— Значит, это все-таки твои деньги?
— Мои, мам, мои.
— Зачем ты лгал про друга?
— Чтобы…
— Чтобы не давать объяснений, верно? — перебила та. — Ваня, ты слишком много скрывал.
Скрывал и скрывался Я живу, не зная твоего адреса, твоей профессии. Не знаю, с кем дружишь, какие у тебя намерения по отношению к своим девушкам… Не знаю твоих девушек. Может, у меня уже есть внуки? А я не знаю.
— Внуков нет… — оторопел Иван.
— Тебе скоро тридцать.
— Ну и что? — Тот с трудом сдерживался, чтобы снова не сорваться. И очень спокойно повторил свою просьбу:
— Мама, спрячь деньги, я прошу.
Помолчав, женщина сообщила:
— Уже спрятала.
— Правда?! Вот молодец! И никому не говори, ладно? А где?
— Нельзя же по телефону.
— Да, ты права… — У Ивана стало куда светлее на душе. Мать, во всяком случае, теперь с ним разговаривала. Она ему помогала.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Мам, я сейчас поеду туда, в Измайлово. Надо же все выяснить.
— Опомнись, — сказала она. — Ночь на дворе.
Там никого нет.
И только сейчас он понял, почему вокруг так пусто, темно и безлюдно. Окна универсама не светились, витрины слабо озарялись цветными гирляндами. Приближался Новый год, и все готовились к нему загодя, за месяц. Иван взглянул на часы, высунув руку из кабинки, под свет фонаря.