Никогда не заговаривайте с неизвестными

— Гнилая капуста и консервированный кекс?

Я этой дряни не трогал, сейчас есть хочу. Алия, давай перекусим?

— Где? — спросила она, открывая непроницаемые черные глаза. Теперь она держалась куда проще и доверительней.

— Где угодно. Согласна? Сейчас поищем ресторан.

Девушка больше не возражала. Предъявив ему документы, она перестала стесняться и снова заулыбалась. Иван замолчал, что-то обдумывая.

Минут через десять после кружения по окраинным московским улицам он нашел небольшое кафе.

— Сюда, — сказал он, остановив машину. — Вылезай и иди вперед, я догоню. Только машину запру.

В кафе они уселись за угловым столиком, официантка принесла меню.

— Бери, что хочешь, — сказал Иван, глядя, как Алия уткнулась в столбик с ценами.

— Курицу и картошку, ладно?

— А мне принесите шашлык, — сказал Иван официантке. — Шампанское, салат, пирожки. Быстро сделаете?

— Ждите, — неприветливо ответила та и, нарисовав несколько каракулек в записной книжке, неторопливо удалилась.

— Сервис… — не одобрил ее поведения Иван. — Вроде платишь втридорога, а ведут себя, как в совковые времена.

— Хм, — заметила Алия. — А ты те времена помнишь?

— Еще не забыл. Мне все-таки под тридцать.

А тебе сколько?

— Двадцать пять, — ответила Алия.

— Должна помнить.

— А у меня, может, папа с мамой богатые были, — улыбнулась она. — Знаешь, что такое парная сайгачатина?

Алия даже заволновалась. Официантка принесла заказ и молча выдрала из записной книжки счет. Иван возмутился:

— Дайте поесть, в конце-концов, потом принесете!

— Ладно, — вяло ответила официантка и снова пропала.

— У меня денег нет, — после минутного молчания сказала Алия.

— Хоть ты-то мне не хами! — взорвался Иван. — Я похож на типа, который ведет девушку покушать и заставляет ее за себя платить?!

И они принялись за еду. Алия ела без аппетита, ковырялась в курице, размазывала вилкой огненный соус, вздыхала. В основном налегала на шампанское. Иван ел, будто работу делал — четко, быстро, сосредоточенно.

В машине стало ясно, что Алия напилась. Шампанское, смешанное с армянским коньяком, дало результат — глаза у нее закрывались. Только через полчаса он услышал вопрос:

— А куда мы едем?

— Ко мне, — сказал он.

— Нет.

— А нет — говори адрес.

Она молчала. Сидела, отодвинувшись от него как можно дальше, и задумчиво глядела на свои коленки, обтянутые потертыми черными джинсами.

— Куда надо-то? — спросил он.

— Никуда, — вдруг ответила она. — Поехали к тебе.

— Ладно.

Он даже не взглянул на нее. Тормознул возле массивного, грязно-красного «сталинского» дома в районе «Сокола», вышел, достал сумки из багажника, кивнул ей:

— Пошли.

Она шла, не задавая вопросов. Поднялись на третий этаж, Иван отпер высокую, обитую черным дермантином дверь… Они оказались в темной прихожей. В квартире еле слышно бормотал то ли приемник, то ли телевизор. Пахло перебродившим сигаретным дымом, еще чем-то кислым, нежилым.

Алия как вошла, так и стояла, привалившись плечом к стене, глаза у нее были усталые и равнодушные. Иван прошел в комнату, не снимая грязной обуви, и она услышала, как он спрашивает кого-то:

— Ты давно тут?

— С утра сижу, тебя жду, — ответил ему мужской голос. — Что так долго?

— Рейс задержали. Ну, и как тут?

— Ничего. А у тебя как?

— И у меня порядок. Жив.

— Кто это там скребется? — спросил его собеседник, услышав, как кожаная куртка Алии шелестит по обоям в прихожей. — Кошак, что ли, вернулся?

— Нет, не кошак, — негромко ответил Иван. — Сиди тут. Я не один.

— Чего ради? — удивился его собеседник. — Нашел время!

— Сказано — сиди тут.

Иван вернулся в коридор и освободил Алию от тяжелой сумки. Она подняла глаза. Во взгляде не было испуга — только немой вопрос. Он слегка улыбнулся:

— Все в порядке. Тут мой друг, он не помешает. Пошли.

Он внес сумку в комнату, дальше по коридору. Алия вошла следом, все так же молча присела на край продавленного дивана. Мебель в комнате была старая, пыльная. На полу — протертый ковер, в углу допотопная бамбуковая этажерка. Тут же выстроились пустые водочные бутылки. Единственной новой вещью в комнате был музыкальный центр — он резко выделялся на фоне общего убожества обстановки. Иван стряхнул с плеч куртку. Сразу стало видно, какие мускулы у него под тонкой голубой майкой.