Черт из табакерки

– Давайте.

В комнату втолкнули изрядно измордованного Сашу.

– Говори, – приказал Пузырь.

Шофер разлепил разбитые губы и принялся каяться. Зотов не знал, куда деваться от ужаса. Кристину украл Саша, просто соблазнился на десять тысяч долларов, которые предложил чеченец Шамиль. Куда дели девочку, он не знает. Саша привез Шамиля и усыпленную Кристину за город, в местечко, где располагалась база спортобщества “Урал”.

Зотов только моргал. Саше он доверял безоговорочно, и вдруг такой поворот.

Когда “быки” уволокли шофера, Пузырь достал водку, налил стакан и сунул в руку Зотова.

– Пей.

– Зачем?

– Пей, говорю. До сих пор была присказка, сказка – впереди. Знаю, куда увезли Кристю, и знаю, почему, но лучше бы тебе выпить!

Анатолий проглотил обжигающую жидкость, авторитет завел рассказ. За то время, что длился разговор, Зотов не раз радовался, что опрокинул стакан, иначе он просто сошел бы с ума.

Организатором похищения Кристи был Вадим.

– Но почему? – только и смог вымолвить Зотов.

– Мало ему компаньонства, – вздохнул Пузырь. – Весь твой бизнес хочет, жадный очень. Видишь, чего удумал – какое-то время тебя изводить, а потом сообщить, где Кристя, да небось чечены велели бы тебе самому с выкупом явиться. Забрали бы деньги, и секир-башка тебе и девке. Это он верно рассчитал: ты бы поехал непременно. А Вадька потом убивался бы и на каждом углу рассказывал: “Вот горе, умчался за дочкой и погиб”.

В Чечне людей пачками убивают, никто и не удивится. Хочешь мой совет? Сегодня же Вадьку в бетон закатаем, вместе со Светкой и жабенышами, чтоб и следа его не осталось.

– Нет, – пробормотал Зотов, – пусть Кристю вернут.

– Мои привезут, – пообещал Пузырь.

– Сколько? – спросил Анатолий.

– На том свете угольками в аду сочтемся, – хмыкнул Пузыревич. – Только ты зря не хочешь Вадима урыть, такого не прощают. Но Зотов лишь мрачно молчал.

– Кстати, – словно невзначай обронил “крестный отец”, – помнишь, когда твоя Лида погибла, кассирша на заправке сообщила, что видела у женщины в руках зажженную сигарету.

– Ну и что?

– А то, – терпеливо разъяснил приятель, – кассирша – баба бедная, можно сказать, нищая, голь перекатная, с работы уволилась, говорила всем, будто боится. А через годик на новом, весьма хорошем месте оказалась и квартирку купила однокомнатную, правда, не в Екатеринбурге, а в Исети. Откуда, спрашивается, денежки у голодранки? Ох, нечистое дело. Сначала Лида, потом Кристина, ты последним станешь. Вадькина работа, носом чую, для своих жабенышей старается.

– Доказательства вины Вадима есть? – поинтересовался Анатолий.

Пузырь покачал головой:

– Таких, чтоб под монастырь подвести, – нет. Но, ежели покопаемся, точно найдем.

Зотов покачал головой и впервые за долгие годы знакомства обратился к Пузыревичу по имени:

– Спасибо тебе, Миша.

– Чего там, – отмахнулся тот, – вроде как дружим.

– Не надо никого убивать, – продолжал Зотов. – Меня потом совесть замучает, жить не смогу.

– Нежный ты, – заржал Пузырь. – Так и спустишь все Иуде?

– Нет, – ответил Анатолий. – Есть план. Через три дня Екатеринбург потрясла новость. В своем роскошном автомобиле, посреди белого дня подорвался крупный бизнесмен Анатолий Зотов вместе со своим шофером. Водителя опознали сразу, а от Зотова остались маловразумительные ошметки да клочья шикарного костюма…

Вадим Костылев, рыдая, начал готовить похороны. Но после поминок его ждал неприятный сюрприз. Оказывается, накануне трагической гибели, Анатолий тайком, не сказав компаньону ни слова, продал особняк, участок и свою долю бизнеса… Пузыревичу. Костылев чуть не скончался, поняв, с кем теперь ему придется иметь дело. У Вадима остался только каменный дом из красного кирпича, который Зотов построил для Кристины, да часть бизнеса. Жилище отошло в руки Костылева по завещанию где-то весной, когда Екатеринбург вновь был потрясен известием: оказывается, дочь Зотова вовсе не училась в Москве, а была похищена и убита чеченцами.

Через некоторое время в столице появился удачливый предприниматель Семен Адреевич Попов. Мужик основал газету, потом вторую, открыл радиостанцию. Все только удивлялись, с какой скоростью он набирал обороты. Просто царь Мидас – все, к чему прикасался, превращалось в золото. По тусовкам новоявленный магнат не шлялся и вел крайне тихий образ жизни, без женщин и шумных гулянок. Не лез он и в политику, не торопясь, как многие, купить себе место в парламенте. Словом, Зотов, превратившись в Попова, не растерял удачи и предпринимательского счастья. Но в душе Анатолия ныла рана.