Черт из табакерки

– Мы тебе не мешаем? – спросила Томуся, наблюдая, как я вытягиваюсь на диване.

– Нет, – пробормотала я.

Ну не говорить же им правду, что надоели до одури и больше всего мечтаю остаться хоть на часок одна. К тому же день выдался трудный. Ездила в милицию, занималась с Темой, потом просидела у Вики и бегом ринулась в Дом моделей. К тому же “вешалки” сегодня уделали комнаты до такого состояния, что я, оглядев груду разбитых тарелок и горы рассыпанной шелухи от фисташек, честно говоря, подумала: а не бросить ли вообще эту работу? Теперь, получив конверт от Альбины, можно особо не надрываться…

Нет-нет, прогнала я эти заманчивые мысли.

Деньги, которые платят Соловьевы, тратить нельзя, буду собирать на квартиру.

– Изюм класть? – спросила Кристя.

Я выпала из полусна. О черт, в Москве одиннадцать, значит, в Екатеринбурге около двух ночи, неудобно звонить в такое время даже с радостной вестью о нашедшейся племяннице. Ладно, завтра, все завтра…

– Ты не знаешь, где Ленинид? – поинтересовалась Тамара.

Я вновь вынырнула из сладкой полудремы и попыталась включить разум.

– Понятия не имею, поехал в “Бауклотец” за пружинами утром.

– Не случилось бы чего, – забубнила Тамара.

Я вновь закрыла глаза. Тут же кто-то забарабанил в дверь. Интересно, куда подевалась кнопочка от звонка?

– Вила, открой, – попросила Томуся, – у нас руки в тесте.

Собрав всю силу воли в кулак, я сползла с дивана и распахнула дверь. В прихожую вошел папенька… на четвереньках.

– Вот, блин, дела, – заплетающимся языком произнес папуля, пытаясь принять вертикальное положение. – Встречайте, девки, папка вернулся, ставьте чайник… – Неожиданно он громко икнул, по квартире разнесся жуткий запах, похоже, папуля съел на закуску дохлую крысу.

Полная негодования, я ринулась в ванную. Где моя швабра? Сейчас алкоголику мало не покажется.

– Вила, его тошнит, – заорала Тамара.

Я схватила круглый пластмассовый тазик и полетела в гостиную. Папуля сидел на диване, издавая жуткие звуки, я подставила ему под нос таз. И тут раздался стук в дверь. Тамара побежала открывать, а я еле-еле сдержалась, чтобы не треснуть папеньку по голове.

– Виола, тебя, – сказала Томуся. С тазом блевотины я выскочила в прихожую и увидела смущенно улыбающуюся Лельку.

– Тебе чего?

– И воняет же у вас, – констатировала Юркина супруга.

– Пришла посоветовать мне купить освежитель?

– Нет, – хихикнула Леля, – погляди, как смотрюсь.

Она распахнула бордовый, весьма застиранный байковый халат, и тазик чуть не выпал у меня из рук. На женщине красовалось невероятное кружевное черное боди. Сквозь ажурный рисунок красиво просвечивало розовое тело. На ногах у Лели были чулки, заканчивающиеся широкими подвязками.

– Ну как? – кокетливо поинтересовалась Леля. – Не слишком?

– В самый раз, – ответила я, ставя тазик. – Очень сексуально!

– Отлично, – повеселела Леля и велела:

– Ребята, заходите.

В прихожую влетели два ее сына – Петька и Митька.

– Здрассти, – выпалил Петька, – тетя Вилка, а мы у вас ночевать останемся. Я чуть не села в тазик.

– Почему?

– А нам идти некуда, – пояснил Митька. – Мама решила сегодня пол лаком покрыть, вместе с папой.

– Бабушек у нас нет, – перебил Петька. – У вас останемся, а папа с мамой дома уж как-нибудь.

Я перевела взгляд на Лельку. Соседка хихикнула и отставила в сторону правую ногу. Халатик распахнулся, мелькнул черный чулок.

– Уж приюти мальцов, сделай милость, на одну ночь всего. Знаешь же, какая жилплощадь, на голове друг у друга спим, а диван, зараза, скрипит, никак новый не купим.

– Идите в комнату, – вздохнула я, – только не пугайтесь, там дяде Лениниду плохо, отравился он, несвежий кефир выпил.

Мальчишки, пиная друг друга, просочились внутрь.

– Ну, я пошла, – сообщила Лелька.

– Иди, иди.

– Уже ушла.

– Беги.

– Бегу.

Лелька внезапно обняла меня, поцеловала и шепнула:

– Спасибо.

Я заперла дверь, вылила таз и пошла в комнату. В конце концов, сама виновата, нечего давать приятелям хорошие советы. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

– Все замечательно устраивается! – радостно воскликнула Тамара, увидав меня. – Верочка ляжет на раскладушке, Кристя со мной на кровати, Петька и Митька в креслах…

– Никогда, – обозлилась я, – на раскладушку отправится Ленинид, а Петька и Митька будут спать на диване, валетом.