Возвращение с того света

– Что вам нужно? – спросила она.

Бородач, похоже, несколько растерялся и не сразу нашелся с ответом.

– Мне? – переспросил он. – Мне-то? Да ничего.

Учитель послал нас вам навстречу. Он уже знает о вас и не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Крутом столько швали… Видите, как оно вышло…

Припоздали мы чуток. Вы не в обиде?

– Да нет, – понемногу приходя в себя, ответила Ирина, – отчего же… По-моему, вы очень вовремя подоспели. Спасибо.

Она приняла свою сумочку и деньги и беспомощно огляделась.

– И что теперь? – спросила она.

– Теперь? Теперь идемте, он вас ждет.

– А.., этот? – оглянувшись на неподвижно лежавшего поперек тропинки грабителя, над которым, безвольно свесив граблеподобные руки, стоял нелепый спутник бородача, спросила Ирина.

– А чего ему сделается? – вопросом на вопрос ответил Аркадий. – Полежит, очухается и пойдет себе… Вон, Жорик за ним присмотрит, до платформы проводит в случае чего… Вы не смотрите, что он дурачок, что надо, он все понимает. Или вы в милицию хотите? – спохватившись, спросил он.

– Да какая милиция, – устало ответила Ирина. – Только милиции мне сейчас и не хватает для полного счастья.., да и ему тоже. По-моему, с него хватит. Идемте.

– Вот это правильно! – неизвестно чему обрадовался бородач. – В милиции этой сплошные дети зла, все до единого. Чем меньше с ними связываешься, тем лучше…

– Какие еще дети зла? – спросила Ирина усталым ломающимся голосом. Бородач что-то начал отвечать ей, но слова сглотнул березовый лес, когда Ирина Быстрицкая и Аркадий скрылись за поворотом тропинки.

Проводив их взглядом, Жорик шмыгнул носом, взял бесчувственное тело грабителя за ноги и поволок его в лес. Дотащив гопника до неглубокой ямы, образовавшейся на месте вывороченного с корнем и давно распиленного на дрова предприимчивыми дачниками дерева, Жорик опустил свою ношу на землю, присел над раненым на корточки и, вынув из кармана подобранный в траве пружинный нож, стал играть им, защелкивая и снова открывая лезвие. Он ждал, когда грабитель придет в себя.

Приблизительно через полчаса тот очнулся и пробыл в сознании около секунды – ровно столько, сколько понадобилось Жорику на то, чтобы перерезать ему глотку.

Завалив труп хворостом, крапивинский сумасшедший вытер испачканные кровью руки о свои клетчатые брючата и направился в поселок, пританцовывая и напевая «Гимн демократической молодежи».

А через три дня труп отыскала и обглодала до костей стая одичавших собак под предводительством добермана, в бытность свою любимца отвалившей на историческую родину семьи, носившего кличку Кай. Собаки разнесли кости по всему лесу, а проломленный череп так и остался лежать в неглубокой яме, полускрытый хворостом и прошлогодней прелой листвой.

Его так никто и не нашел.

Глава 17

Молитвенный дом напоминал пагоду, впрочем, настолько отдаленно, что сходство это вызвало у Ирины слабую тень улыбки. Она уже была здесь вчера и теперь не стала останавливаться, чтобы во второй раз по достоинству оценить изыски провинциального архитектора. Говоря по совести, ей хватило и первого раза.

В сопровождении разговорчивого бородача, который назвался Аркадием, она вошла в украшенную затейливой металлической вязью калитку и по бетонной дорожке пересекла обширный участок, засеянный какой-то удивительно зеленой и ровной декоративной травой, из которой тут и там высовывались живописные кучки валунов, довольно неопрятно скрепленных между собой цементом. Во всем сквозила претенциозность самого низкого пошиба, резавшая глаза даже Ирине, которой, в общем-то, было не до того.

Аркадий со слегка неуклюжей, видимо для него непривычной, галантностью распахнул перед ней высокую арочную дверь темного дерева со сверкающей латунной ручкой, и Ирина вошла в дом, подавив внезапно охватившую ее нервную дрожь. Она приписала эту дрожь вполне понятному в подобной ситуации волнению, при этом отлично понимая, что пытается обмануть себя – это был самый настоящий испуг.

Во внутреннем убранстве дома чувствовалась рука неумелого, довольно безвкусного, но, несомненно, вдохновенного декоратора, опиравшегося в своих творческих поисках на немалую финансовую мощь.

По углам просторного темноватого холла были расставлены деревянные идолы со зверскими оскаленными рожами. В основании каждого идола имелось небольшое углубление – не иначе как жертвенник, а в коротких атрофированных руках эти чудища держали примитивные коптящие светильники, почти не дававшие света. Мозаичный пол из тонированного бетона с мраморной крошкой представлял собой примитивное изображение небесной сферы со знаками Зодиака, настолько искаженными, что их трудно было опознать. Стены покрывала мрачная роспись, выполненная в черно-красно-коричневых тонах каким-то местным пачкуном. Изображала она, похоже, духов земли, воздуха, воды и огня, во всяком случая, такой вывод можно было сделать из внешнего вида этих перекошенных монстров.